Читаем Община Святого Георгия. 1 серия полностью

Община Святого Георгия. 1 серия

Не надо, Николайсаныч! Я… Глупо было бегать по городу. Спасибо вам. Мне надо в клинику! Надо домой!.. (горько усмехнувшись) Что я в клинике могу?! … Что дома скажу?! Я и там бессилен. И… когда бабы плачут – тоже бессилен!

БЕЛОЗЕРСКИЙ-СТАРШИЙ

(с неожиданным мальчишеским любопытством) Правда, что она спасла жизнь наследника японского трона?

ХОХЛОВ

Кто?! … А! Дважды. Отбив пленного у озверевших унтеров. И прооперировав под огнём. Принц называет её «княгиней милосердия с руками, дарующими жизнь».

Окунает лицо в ладони, эхом:

ХОХЛОВ

Дарующими жизнь… Будем надеяться…

БЕЛОЗЕРСКИЙ-СТАРШИЙ

Её в герои империи надо! А, вишь, во враги…

ХОХЛОВ

Это, бывает, одно и то же, друг мой!

Смотрят друг на друга странно, как бывает на взводе, да ещё от нелепицы-диссонанса. Входит Василий, торжественно объявляет:

ЛАКЕЙ ВАСИЛИЙ

Алексей Фёдорович, к аппарату! Из клиники! Пожалуйте в кабинет!

Хохлов вскакивает, белеет. Несётся на выход. За ним и Белозерский-старший, делая шёпотом втык на дверях Василию, пропустившему Хохлова.

БЕЛОЗЕРСКИЙ-СТАРШИЙ

Ты можешь не трубить на весь Иерихон! Деликатней! … Да проводи же!

Выталкивает Василия в спину.

2-20.ИНТ.ДОМ БЕЛОЗЕРСКОГО/КАБИНЕТ БЕЛОЗЕРСКОГО-СТАРШЕГО/КОРИДОР. НОЧЬ.

(ХОХЛОВ, ЛАКЕЙ ВАСИЛИЙ, БЕЛОЗЕРСКИЙ-СТАРШИЙ.)

Хохлов у стола, разговаривает по телефону.

ХОХЛОВ

… Пришла в себя?! Состояние улу…

Опускается в кресло: обессилел на радостной новости. Покрылся испариной.

ХОХЛОВ

Улучшилось. Слава богу! Я немедленно!

В коридоре у распахнутой двери стоит Василий. Подходит Белозерский-старший, шёпотом:

БЕЛОЗЕРСКИЙ-СТАРШИЙ

Что там?..

Василий открывает рот, готовясь доложить в своей громовой манере – Белозерский-старший зажимает ему рот ладонью со свирепым выражением лица. В коридор выходит Хохлов.

ХОХЛОВ

В себя пришла! Я… Мне… В клинику. Веркины руки! Я теперь тоже, получается, её ондзин. А я её утром фактически за порог выставил!

БЕЛОЗЕРСКИЙ-СТАРШИЙ

Кто? Кому? Кого?

ХОХЛОВ

Японская императорская династия – ондзин княжны. …В неоплатном долгу перед ней и её потомками. Пока не иссякнут оба рода. … Я с Верой Игнатьевной некрасиво поступил.

Приходит в состояние «живительной злости». К Белозерскому-старшему:

ХОХЛОВ

Вот где эту лахудру носит?! И ваш ещё тоже! Деятель! Пороли мало!

Стремительно к лестнице. Белозерский-старший к Василию:

БЕЛОЗЕРСКИЙ-СТАРШИЙ

Беги, проводи, дверь кареты отвори!

ЛАКЕЙ ВАСИЛИЙ

Господин Хохлов пешком прибежали.

Белозерский-старший, глянув на Василия: «ну ты и дубина!»:

БЕЛОЗЕРСКИЙ-СТАРШИЙ

Так вели запрячь!

Сам – бегом за Хохловым:

БЕЛОЗЕРСКИЙ-СТАРШИЙ

Погодите, Алексей Фёдорович! Сейчас карету! Светает! Самое помойное время!

НОВЫЙ ДЕНЬ

2-21.НАТ. НАБЕРЕЖНАЯ. ДЕНЬ.

(ВЕРА, 1-Й МАЛЬЧИШКА-ГАЗЕТЧИК.)

На месте инвалида Георгия спит мальчишка-газетчик, завернувшись в тряпьё. Подходит Вера (в мужском наряде, в щёгольских тряпках Белозерского). Шевелит мальчишку за плечо, тот с трудом просыпается.

1-Й МАЛЬЧИШКА-ГАЗЕТЧИК

Тебе чё, дядь?!

Ёжится, зевает, окончательно разлепляет глаза.

1-Й МАЛЬЧИШКА-ГАЗЕТЧИК

А! Ты – та тёть! Безногого Георгия ищешь?

ВЕРА

Знаешь где?

1-Й МАЛЬЧИШКА-ГАЗЕТЧИК

Полтинник дашь – отведу.

ВЕРА

Идёт.

1-Й МАЛЬЧИШКА-ГАЗЕТЧИК

Полтинник!

ВЕРА

Оплата по факту!

Мальчишка-газетчик хочет что-то ляпнуть, поторговаться. Натыкаясь на взгляд Веры, осекается, пожимает плечами:

1-Й МАЛЬЧИШКА-ГАЗЕТЧИК

Пошли!

Несётся в сторону переулков, Вера с лёгкостью поспевает.

2-22.ИНТ.КЛИНИКА/СЕСТРИНСКАЯ.ДЕНЬ.

(ХОХЛОВ, СОНЯ, АСЯ, БЕЛОЗЕРСКИЙ, КРАВЧЕНКО, КОНЦЕВИЧ, МАТРЁНА ИВАНОВНА.)

Хохлов на коленях у кушетки, целует племяннице ручку. Все прочие – чуть поодаль.

ХОХЛОВ

Сонюшка, скоро мама приедет!

СОНЯ

А папа? Папа приедет? Пуня моя у папы?

Хохлов теряется – он не знает что говорить.

ХОХЛОВ

Тебе нельзя разговаривать. Надо много спать, отдыхать… Выздоравливать.

СОНЯ

Пить!

Ася хватает чашку со стола, графин… Падает в обморок. Графин разлетается. Кравченко и Белозерский и Концевич – все к Асе. Матрёна Ивановна с красноречивым выражением лица – с чашкой к крану, налила чуть воды. Пока мужчины поднимают и усаживают Асю – она к девочке, поить. Шипя, Хохлову:

МАТРЁНА ИВАНОВНА

Вы всех распустили.

ХОХЛОВ

(тихо) Не шипи, Мотя. Живая, Сонька-то, из-за их «распущенности»!

Но недовольно хмурится: сам сбежал из клиники, пустил ситуацию на самотёк, страх потерять племянницу и потому отрицание «новомодного» из боязни – прикрыл правилами.