Последнее предложение говорит чуть зло: и его Концевич заедает «иерархией». Белозерский делает Кравченко рожицу: крестьянская, понимаешь, мудрость! Обращается к извозчику:
БЕЛОЗЕРСКИЙ
Да я тебе, Иван Ильич, сколько раз помогал носилки «потаскать»?!
ГОСПИТАЛЬНЫЙ ИЗВОЗЧИК
Так щенок, когда заласканный да сытый – он ко всем с радостью кидается.
За столом. Пьют чай. Хохлов сердит на себя за бессилие – потому сердится и на Веру.
ХОХЛОВ
Уволь, не могу, Вера! Хочу! Жажду! – но никак. Клиника полностью зависит от власть имущих! Мы на государственном пайке!
Отодвигает стакан, указывает пальцем вверх.
ХОХЛОВ
А ты, как ни крути, теперь поли-ти-ческая!
Встаёт. В запале, идёт к окну. Вера усмехается.
ВЕРА
Ладно вам, Алексей Фёдорович. Вы хоть чаем напоили и на себя сердиты, что ученице вынуждены отказать. Другие и на порог не пускали.
Хохлов вздыхает. Меняет тон на мягкий.
ХОХЛОВ
Давно из Москвы?
ВЕРА
Сегодня.
ХОХЛОВ
Могу похлопотать на фабрику, в медсанчасть.
Вера горько усмехается. Хохлов взвивается.
ХОХЛОВ
Всё, Вера Игнатьевна, от твоей неуёмности! У меня тоже сейчас дурак один… Умный! – но дурак! … Отец у него, конечно, помягче твоего. Так и парень – не девка! Вот что ты со своей жизнью сотворила?!
ВЕРА
Не бабой родилась?
ХОХЛОВ
В том-то и дело: бабой, Вера Игнатьевна! Ба-бой! А гонору!.. Ииэх!
Машет рукой.
Кравченко с извозчиком возятся у кареты. Ко входу идут Ася и Матрёна Ивановна, с бельевыми корзинами. Белозерский вышвыривает окурок:
БЕЛОЗЕРСКИЙ
Ася, помогу!
АСЯ
Что вы! Я сама!
Он забирает у Аси корзину, пропускает вперёд. Заходит за ней. Матрёна мешкает у двери, охота поворчать. Ставит корзину.
МАТРЁНА ИВАНОВНА
Помощничек сыскался!
ГОСПИТАЛЬНЫЙ ИЗВОЗЧИК
Завидки берут, что молодость прошла?
МАТРЁНА ИВАНОВНА
Варежку разинет – потом горько будет! По дорожке примеривай ножки!
Вздыхает. Берёт корзину, толкает дверь.
МАТРЁНА ИВАНОВНА
Чем Асе Концевич не угодил? Сохнет по ней.
ГОСПИТАЛЬНЫЙ ИЗВОЗЧИК
От них самих всё живое усохнет, от Митрий Петровича нашего!
Матрёна Ивановна, метнув взгляд в извозчика, заходит в клинику. Кравченко неодобрительно нахмурился реплике Матрёны о Концевиче.
«Фантомник» в забытьи, периодически конвульсии по телу. «Шрапнельник» пытается уснуть. Ходячие пациенты играют в шахматы на свободной койке. Кто без руки, кто без ноги, с костылями. Азартно. Приглушенно комментируют:
Открывается дверь – пациенты настораживаются. Входит Белозерский – расслабляются: «добрый доктор», любимец публики.
БЕЛОЗЕРСКИЙ
Ещё раз: здравствуйте!
Нестройное:
БЕЛОЗЕРСКИЙ
Ш-ш-ш! Лежи, лежи!
Достаёт из кармана шрапнель, даёт пациенту:
БЕЛОЗЕРСКИЙ
Сувенир!
Пациент берёт с опаской, с детским любопытством, с уважением.
«ШРАПНЕЛЬНИК»
Ишь! Япона мама! Год во мне тихонько сидела, а тут, значит, добить решила! Врёшь!
БЕЛОЗЕРСКИЙ
Мы её вовремя обезвредили! Так что хочешь – утопи, а хочешь – в красный угол поставь.
Пока пациент вертит шрапнель в руках, Белозерский откидывает одеяло, разматывает повязку на бедре, – и когда он один с пациентами, он внимательнее и серьёзней, чем при публике.
БЕЛОЗЕРСКИЙ
Хорошо, хорошо… Рана дренируется.
«ШРАПНЕЛЬНИК»
Вы по-русски, господин доктор!
БЕЛОЗЕРСКИЙ
Гной наружу вышел. Сухо. Без повязки пусть – быстрей заживёт.
«ШРАПНЕЛЬНИК»
И не болит совсем. Два дня тому думал всё, взорвётся нога! Уж так распёрло…
Неловко мнётся. Набирает воздуха:
«ШРАПНЕЛЬНИК»
Жена приехала, дурында! Покос, а она… Я фабричный, у Мельцера. Баба – в деревне.
Лопоча, тянется к тумбочке. Положил на тумбочку шрапнель.
БЕЛОЗЕРСКИЙ
Достану, чего надо-то?
Нагибается, ему сподручней. В тумбочке в чистом полотне что-то завёрнуто. Достаёт. «Шрапнельник» выпаливает, смущаясь…
«ШРАПНЕЛЬНИК»
Не побрезгуйте! Сама пекла!