Община Святого Георгия. Второй сезон

Выходит, мотнув головой Белозерскому-младшему: за мной. Белозерский-Старший заинтересованно наблюдает, но вовсе не за Верой и сыном, а как раз за господином Покровским. Взгляд добродушно-любопытный: «похоже, я чего-то не в полном объёме знаю. Пока что…»

10–21. Нат. Клиника/парадная аллея/у входа. Ночь.

(Ася, Кравченко, Концевич.)

Идут по аллее ко входу. Держатся как коллеги.

Ася:

Мне, право, неудобно. Совершенно незачем было меня провожать.

Кравченко:

Собственно я, как и вы, не люблю шумных сборищ. И у меня скопилось много бумажной работы.

Концевич:

Я сегодня патронирую господ студентов. Пардон, уже лекарей. То ещё удовольствие.

Ася:

А… Александр Николаевич, он сегодня не дежурит? Он ещё раньше нас ушёл.

Кравченко и Концевич переглядываются.

Кравченко:

Он сегодня не дежурит, Анна Львовна.

Они приближаются ко входу. На ступеньках стоит красивая большая корзинка, выстланная изысканной дорогой салфеткой (кружева, с монограммой А.А.). Ася приглядывается.

Ася:

Что это?

Стремительно подходит, наклоняется к корзинке. Кравченко, нагнав, отстраняет её:

Кравченко:

Ася! Кругом волнения, террористы… Позвольте!

Концевич бросает на Кравченко иронический взгляд (Ася не видит). Из корзинки раздаётся плач младенца. Все трое склоняются к корзинке. Кравченко поднимает корзинку, Концевич заглядывает, Ася – умильно-перепуганное выражение.

Концевич:

Тут у нас «бомба» совсем иного рода. Судя по антуражу: богатая уже-не-девица снесла неузаконенное яичко.

Ася:

Идёмте, идёмте же скорее! Младенец замёрзнет!

Все трое скрываются в дверях клиники.

10–22. Инт. Клиника/сестринская. Ночь.

(Концевич, Ася, Бельцева, Дух Бригадира.)

На кушетке распелёнутый младенец, громко возмущённо ревёт. Концевич (в действиях и текстах формален, равнодушен, но профессионален, собран, аккуратен) заканчивает выслушивать лёгкие и сердечные тоны. Рядом наседкой хлопочет Ася, Бельцева стоит чуть поодаль с неоднозначным выражением лица (ей недавно сделали аборт).

Концевич:

Совершенно здоровая новорождённая девочка.

Отходит. Ася к новорождённой – укутывать.

Ася:

Не плачь, маленькая! Сейчас мы тебя запеленаем, покормим и…

Концевич:

(подхватывает тон Аси, добавив иронии)…вызовем полицию и отправим в приют.

Ася:

(ошарашено) Как же?!

Концевич:

Таков протокол. Подброшен младенец в первых сутках. Полагаю, Владимир Сергеевич уже позвонил в отделение.

Концевич – на выход, кинув на Асю взгляд. Выходит. Ася к Бельцевой:

Ася:

Как можно выбросить собственного ребёнка?! Или того хуже… Убить… Помогите мне, пожалуйста.

Бельцева не реагирует. Ася, не дождавшись помощи, смотрит на Бельцеву – та белее полотна, лицо скривилось, она заплакала. Ася в растерянности, с младенцем на руках идёт к Бельцевой.

Ася:

Что с вами, Марина?!

Бельцева пятится. Дверь распахивается, входит Дух Бригадира. Его, разумеется, никто не замечает. Бельцева выбегает в распахнутые двери. Ася с ужасом смотрит на Дух Бригадира. (Попросту таращится вслед Марине Бельцевой.)

Дух Бригадира:

Вы меня видите?! Слава богу!

Ася:

Сквозняки… (к младенцу) Что это с тётей Мариной?