Обсидиановое зеркало

Надо снова попытаться найти шкатулку с инициалами «Д. Х. С.». Наверняка это о ней упоминается в файлах… Когда Венн реактивирует зеркало? Приехал парень по имени Джейк Уайльд… Представился крестным сыном Венна и успел спутать мне карты. Сегодня произошло кое-что странное…

Сара остановилась, подыскивая наиболее подходящее определение. Игра воображения? Призрак?

Строчки поблекли. Сару вдруг охватила паника, как будто она осталась одна в целом мире.

Она начала быстро-быстро писать неровным почерком:

Кто-нибудь еще остался? Макс, Эван, Кара? Хоть кто-нибудь? Что там у вас происходит?

Буквы исчезали одна за другой. Сара оцепенела. Она чувствовала себя опустошенной.

А потом, когда она собралась закрыть блокнот, что-то начало появляться на странице. Слова. Они возникали медленно, будто пробивались сквозь неподвластные измерению пространства. Девушка сконцентрировалась и с нарастающим ужасом наблюдала за тем, как слова преобразуются в послание.

САРА, ТВОИ ДРУЗЬЯ МЕРТВЫ. НИКОГО НЕ ОСТАЛОСЬ. ТЕБЯ НИКТО НЕ СЛЫШИТ. ТОЛЬКО Я. ТЕПЕРЬ МЫ МОЖЕМ ПОГОВОРИТЬ. ТЫ И Я. САРА И ЯНУС. СЛУГА И ПОВЕЛИТЕЛЬ.

Сара захлопнула блокнот и уставилась на обложку. Сердце бешено колотилось в груди. Какое-то время она сидела не двигаясь и пыталась побороть страх и подступающее отчаяние. Это правда? Их больше нет? Если так, теперь все зависит от нее.

Девушка соскочила с кровати, спрятала блокнот с ручкой обратно под половицу и побежала вниз.

На кухне Пирс в фартуке с изображением огромной бутылки красного соуса чистил картошку, стоя у раковины.

– А, вот и ты, – обрадовался он. – Венн хочет, чтобы ты присутствовала там сегодня вечером. На Тропе монахов.

У Сары замерло сердце.

– Так скоро?

– Ему не терпится снова запустить эту штуку.

Сара решила помочь Пирсу – помыла, вытерла и убрала тарелки, оставшиеся после завтрака. В голове крутились вопросы, но спрашивать надо было осторожно.

– Что за штуку?

– Не выйдет из тебя дознаватель. – Пирс улыбнулся. – За подробностями обращайся к Венну. Вот только он опять ушел, так что придется подождать.

– Я думала, он никогда не покидает поместье.

– Вдруг поместье больше, чем ты думаешь? Возможно, оно вмещает всю вселенную. – Пирс метко забросил в кастрюлю очищенную картошку.

– Мне очень жаль, но, боюсь, сегодня утром разбилось одно зеркало, – ровным голосом известила Сара. – В Большой галерее.

Пирс посмотрел на девушку.

– Джейк… он поскользнулся и случайно его задел. Зеркало треснуло.

– Сплошное невезение. – Пирс, судя по голосу, не на шутку встревожился.

– Да, обидно, тем более что зеркал в доме больше нет.

Сара немного расслабилась, ведь теперь не она, а Пирс хотел услышать ответы.

– Вот черт. Я давным-давно должен был от них избавиться. Если Венн узнает, зашвырнет меня на край света…

– Не узнает. По крайней мере, не от меня. – Девушка села за стол. – Джейк уверен, что видел в нем отражение своего отца. Я думаю, он немного одержим отцом. А тебе так не кажется?

Но Пирс, похоже, был поглощен мыслями о грозящем ему наказании. Тогда его мнимая племянница решила сменить тему:

– А кто это – мужчина со шрамом?

– Что?

– Мужчина со шрамом. Венн о нем что-то говорил, – уточнила девушка.

Застать Пирса врасплох не удалось – он успел нарезать очередную картошку, забросил ломтики в кастрюлю и улыбнулся:

– Понятия не имею.

Саре надоело его вранье, она встала и подошла к двери:

– Ну, как хочешь.

Уже в коридоре ее посетила отличная мысль. Она даже позволила себе улыбнуться. Лучшего шанса добраться до шкатулки могло и не представиться.

В небольшом кабинете на первом этаже никого не оказалось. Сара вошла и прислушалась. Все тихо. Косые лучи холодного солнца проникали в то самое окно, через которое она накануне забралась в дом.

В кабинете пахло золой, а на решетке в камине остались угли от сгоревших поленьев.

Девушка заперла за собой дверь, потом подошла к столу и под папками и бумагами в нижнем ящике откопала искомую шкатулку.

На солнце сверкнули инициалы «Д. Х. С.». Сара устроилась у окна на банкетке с выцветшей красной обивкой, открыла шкатулку и обнаружила там блокнот. Она осторожно достала его. Дневник.

Небольшая пухлая записная книжка в черном потертом переплете была вся в сальных следах от пальцев. Когда-то дневник явно пострадал от огня – края последних страниц потемнели и стали хрупкими, а местами и вовсе покрошились.

Сара открыла его. Записи велись коричневыми чернилами. Почерк заостренный, каллиграфический, разбирать сначала сложно, но постепенно привыкаешь. Венн наверняка уже давно расшифровал эти записи, но девушке предстояло разобраться в них самой.