Обсидиановый нож

В доке готовились к торжеству. Роботы надраивали световые панели. По коридорам мелькали парадные шлемы с гребнями, золотистые шевроны парадных перчаток, новенькие комбинезоны. До выхода корабля оставалось считанное время. В приемной Великого Командора толпились важные господа. Командор Пути никого не принимал: Севка чувствовал себя раздавленным. В тысячный раз он проклинал себя за то, что недооценил Джерфа. Он знал, что надо решать — сейчас, прежде чем наступит заключительная стадия подготовки. И не мог заставить себя действовать. Тогда за него принялся командор Пути. Ему полагалось бы страстно желать Севкиного проигрыша, но подчиненный Мыслящий хочет того же, что хозяин. Джал ворчливо спросил: «Настало время удирать, э?»

Севка не мог удрать, бросив Машку здесь, беспомощную.

«Чурбан! — наставительно заметил командор. — Себя надо спасать, себя… Другие пусть сами себя спасают. Не хочешь? Странно, клянусь шлемом и башмаками… Ты понимаешь, что она в корабле?»

Севка понимал это.

«Корабль уйдет на испытания, а после — в экспедицию. Как ты ее найдешь, чурбан? А, ты хочешь все-таки сорвать испытания и задержать корабль? По задуманному плану? А куда ты после этого попадешь, знаешь?»

Севка знал — в Расчетчик… Оттуда — под стволы распылителя. Даже задержав корабль, он не сумеет быстро найти Машку. Они погибнут оба. Как орех-двойняшка под молотком. Севка не мог уйти и не мог действовать. Только сидеть и ждать. Ждать.

«Смотря чего дожидаться, — сказал командор. — Ты послушай, о чем толкует в приемной наша свита… Нет, комонс! Теперь и ждать поздно, все равно упекут в Расчетчик. Атаковать! Запугать этих чурбанов Великих, чтобы сидели тихо и пискнуть не смели! Под коготь их! В конце-то концов, корабль можно обыскать полностью за трое-четверо суток…»

«А он прав, старый интриган», — подумал Севка, и раздвоение кончилось. Надо идти на диверсию. Задержать корабль, Великих запутать, пустив в дело припрятанные козыри. Пока же Великий Диспетчер и Великий Десантник будут отбиваться от обвинений Джала, найти Машку в корабле.

Еще несколько минут командор Пути раздумывал, прикидывал, взвешивал шансы. Затем решительно включил связь и вызвал Шефа обеих Охран.

Гаргок выглядел скверно. Даже каска сидела на его голове не так лихо, как обычно. Что же, тем лучше… Навалившись грудью на пульт, командор Пути прошептал таинственно:

— Гар, слушай… Чудные дела, паренек… Проверь детекторы, найденные в моей ракете, на соответствие с матрицей Номдала, моего предшественника. М-нэ-э. О результатах доложи.

Не дожидаясь ответа, он отключился и вызвал Нуля. Между прочим, хотелось бы знать, где Шеф найдет матрицу Номдала? Хе-хе… А, вот и его отважность Великий Десантник — вежливый, обходительный, — ишь как обрадовался!

— Ваша предусмотри-ительность! — радостно пропел Нуль.

— Да-да и все такое, — фыркнул Джал. — Ты все сидишь на маяке?

Десантник мгновенно сообразил, что нарочитая бесцеремонность Третьего Великого — неспроста, и сменил радостную мину на дружески-заботливую:

— Джал, дорогой, ты встревожен?

— Я? Во имя Пути, с чего бы? Пока матрица у тебя, мне беспокоиться не о чем. Ведь мы друзья, не так ли?..

Нуль панически вскинулся. Посмотрел под экран. А, смотришь, горит ли сигнал секретности!

— Не беспокойся, мой дорогой, — сказал командор. — Нас никто не слышит. Однако же… Ты понял?

— По-нял, — пролепетал Десантник. — По…

— Вот и веди себя хорошо. М-нэ-э. Матрицу, пожалуйста, не выкидывай из шкафчика: вдруг еще пригодится. Плавного Пути!

Покончив с Десантником, Джал уже примерился вызвать Великого Диспетчера, но раздумал. Этого разбойника на испуг не возьмешь. Пускай Шеф сам доложит ему о перчатках Номдала и о пропавшей матрице. Для умницы Прокта хватит и такого предупреждения.

Оставался один только Сулверш. «Верный Сул, ничтожный комарик, что он против нас, крупных хищников? — подумал командор. — Однако Сул может испортить мне всю игру, и его надо обезвредить окончательно. Хотя и жаль».

— Начальника Охраны ко мне! — приказал он и, когда Сулверш явился пред очи, распорядился: — Встретить господина Глора в центральной шлюзовой и препроводить сюда.

Офицер нисколько не удивился. Мрачно отсалютовал и нырнул в люк. Эта безмятежно-мрачная повадка ясно показывала: он уверен, что его предусмотрительность пособничает «Глору». Такая реакция и была нужна командору Пути. И он подумал, что беглый каторжник ухитряется все свои трюки проделывать невпопад и одновременно кстати. Нелепое его бегство из карцера пришлось в самый раз. Лучше не придумаешь…

Он откинулся на спинку удобного кресла. Мысленно проверил, все ли сделано. Да, все. О госпоже Тачч он почти забыл. Во всяком случае, немного удивился, когда она явилась в кабинет и попросила разрешения доложить о событиях.

Салют

Командор сказал:

— Оставим формальности. Сочувствую вам в потере. Вы сделали что могли, благодарю.

Тачч ответила недоверчивым взглядом. О великие небеса! Она думает, что Джал сам подстроил убийство Светлоглазого!