Обсидиановый нож

Из люка глухо донеслось: «Да погоди ты, Свисток». Володя озирался, разочарованно распустив губы. Был он толстый, домашний, берет стоял на его голове колом, очки светились. А кругом, в мареве, молчали джунгли, как немое цветное кино, и лишь в одном месте чернел туннель в подлеске. В глубь его глаз не проникал: солнце светило слишком ярко. Жгло сквозь куртки и рубахи, как утюгами. Володька смотрел на солнце в кулак и приговаривал: «Секстан бы, или теодолит…»

Рафаил наконец высунул голову и ответил с сердцем:

— Толку ли в твоем секстане!

Помолчали. Проследили, как птица взмыла над деревьями и пошла набирать высоту — кругами.

— Сюрприз, — сказал Рафаил, — сюр — приз, что значит — в награду…

Птица ушла в немыслимую высоту, исчезла, растворилась…

— Вот так сюрпризы. Один за другим. Коля, бортчасы ушли в нуль.

Колька отмахнулся:

— Квантовые часы ушли влево? Предохранитель сгорел. Вернемся, сменим.

— Не поленись, Колюня, погляди. Ты ж у нас механик. Мы поснимаем и спустимся за тобой.

Колька без всякой охоты полез вниз, в кондиционированную прохладу и свежесть. Проскользнул к главному пульту. Генератор молчал в своей рубчатой коробке. Колька машинально дотронулся до полированной поверхности криолятора и отдернул руку — кожух был ледяной и покрылся изморозью — как будто… как будто в него только что подлили жидкого водорода. Именно так — Колька мог поклясться, что сию минуту кончили заливку, но это было за полчаса до старта… Он машинально посмотрел на счетчик, твердо, зная, что стрелка должна показать какой — то расход энергии — полчаса до старта, полчаса здесь, а энергия утекает…

Стрелка стояла на нуле — уверенно, чуть влево от риски, как час назад.

— Так, — пробормотал Колька и щелкнул по стеклу. Стрелка дрогнула, но осталась на нуле. Собственно, нуль соответствовал пяти и трем десятым гигам в «Криоляторе».

— Чудеса, — сказал Колька и принялся пока что за часы.

На белом табло во всех семи окошках дрожали оранжевые нули, даже в крайних справа, секундных. Предохранители целы.

Колька гордился этими часами. Они работали по принципу Мессбауэра и были точнее всего на свете.

«Тик — так, тик — так, не стучите громко так, — мурлыкал Колька, орудуя с тестером. — Слышит все король мышиный — ну, часы! — напев старинный…»

Когда он поднял голову, ребята сидели в кабине и смотрели на него. Володька обмахивался беретом. Раф спросил:

— Что?

— Чуть не сжег тестер, вот что. В накопителе — обратное напряжение.

Володька уронил берет.

— Я сам чуть не упал, — сказал Колька.

— Как это могло получиться? — твердо спросил Рафаил, как бы делая выговор самому себе за нерадивость.

— Не знаю. В часах — трое суток обратного времени. Не знаю, сколько еще сбросило. Полная емкость, в общем.

— Они испортились, — сказал Володька голосом и словами Клавдии Ивановны, своей матушки. Она говорила: «пробки испортились».

Рафаил фыркнул в его сторону и скучливо приказал: «Тестер…». Когда он начинал говорить таким нудным голосом, выкатывая глаза, и покрывался пятнистым румянцем — лучше было с ним не спорить.

Колька снова взялся за тестер. Но Володька сказал тихо:

— Пустое. Начало отсчета мы все равно потеряли.

Он был прав. Колька задвинул тестер и едва успел подумать, что о самом простом люди иногда забывают, как Рафаил свистнул и показал свои часы — тринадцать двадцать две. Получалось, что старт был всего тридцать две минуты назад, а они здесь провели уж никак не меньше получаса. Где же переходное время?

Колька быстро посмотрел на свои часы — тринадцать двадцать семь. Чудеса. В двенадцать они с Рафаилом поставили часы по сигналам времени.

— Сколько на твоих, Вов? — спросил Колька.

— У меня же нет часов.

Кольке опять стало нехорошо. Не от страха, от предчувствия чего — то лютого. Часы. Зачем нужны часы? Теория — ладно, теория потом. Зачем в баросфере квантовые часы? Для науки и чтобы не пропустить время возвращения, не потерять баросферу в СП. Через полтора часа после старта часы дают обратный старт. Такой же сигнал может еще прежде выдать счетчик энергии, если запас упадет до пяти и двадцати пяти сотых гига. Но сейчас на счетчике — он посмотрел еще раз — пять и три. Ничего не потеряно. Значит, время на самом деле остановилось — энергия не утекает. Если только не испортилось разом все: часы пружинные, часы квантовые и счетчик.

Едва он додумал эту мысль, как Рафаил поднял изжелта бледное лицо и кивнул — смотрите. Стеклянная палочка — щуп ударялась о твердое. Замерз жидкий водород в «Криоляторе».