Обсидиановый нож

Через год начались просьбы — взять кого-нибудь третьим — осторожные намеки на бессмысленность их надежды. «Гипотеза Новика-Бурмистрова, — мямлил очередной визитер-физик, — э-э, коэффициент соответствия порядка шестидесяти, пустующее, э-э, место…» Коэффициент соответствия! Физик упирал на их собственную гипотезу, которую они обосновали очень изящно за первый месяц после возвращения, пока Рафаил лежал в клинике. Обосновали… «Пусть простят мне назойливость, но математические экзерсизы могут привести, э-э, к любым желаемым результатам… Факты, факты не оставляют надежды… Простите?» Доктор Левин подхватил визитера под руку и увел. С тех пор им не осмеливались напоминать о фактах. О том, что каждый раз они проводили в СП в шестьдесят раз больше времени, чем протекало на Земле… за это время. Именно так. Они пробыли в Равновесии примерно семьдесят пять часов — по тамошнему времени — а часы лаборатории отбили от старта до возвращения баросферы час пятнадцать минут. За следующие триста выходов они пробыли в СП примерно триста часов, и теперь уже специальное устройство автоматически, до микросекунд точно фиксировало земное время. Один к шестидесяти: вместо трехсот с минутами — пять часов с секундами… Гипотеза Бурмистрова-Новика и объясняла этот феномен, и получалось, что за месяц, пока Рафаил подлечивался, Колька прожил в Равновесии пять лет, а за первый год бесплодных его поисков — шестьдесят лет. И на это ссылались визитеры, и об этом думали уже через год все кругом: по вашей же теории ему сейчас девяносто лет, бросьте, перестаньте, перестаньте, хоть возьмите с собой Иващенко или Мондруса, Даню — для кого вы держите пустое место?!

Они молчали, и через двое суток на третьи закрывали за собой люк баросферы. Старт, старт! старт!! Когда ВАК присудил им докторские за гипотезу, был день рождения Кольки — двадцать восемь лет. Там ему исполнилось сто тридцать… Старт!!! Еще через месяц (пять лет) была обоснована последняя теория Совмещенных Пространств. Ее вывела группа теоретиков из наблюдений Бурмистрова и Новика за последний год (шестьдесят лет).

«Представляется достоверным (полстраницы формула). Таким образом, в квантовом выражении (формула, справа ее номер — 26). Подставляя выражение 26 в исходное выражение, получаем… Таким образом, в настоящее время наше пространство-время отстоит на 30 000 лет от коммутируемого пространства-времени Карпова, Бурмистрова и Новика…

За счет феномена Бурмистрова-Новика этот интервал сокращается (см. выражение 21) и за пятьсот лет земного времени перейдет через нуль».

— Еще посмотрим, — сказал Рафаил Новик, пролистав журнал.

Швырнул его на полку — шмяк. Туда, где сваленные в кучу, валялись журналы, от «Нэйчур» до «Пари-матч», и от «Успехов физических наук» до «Огонька». Никогда они этих журналов не разворачивали. Не хотели. Лишь на стене был приколот разворот из «Смены» — Карпов в насунутом берете, лоб и глаза в тени, зубы оскалены и сверкают, как солнце, над рыжей бородой. Чуть ли не последний кадр, отснятый Рафаилом перед нападением гигантопитека.

Так они жили три года. Единственная тема, которую они обговаривали без конца — попадания. Четыре раза баросфера случайно попадала в океан; одиннадцать раз блокировки вышвыривали обратно — раскаленная магма; девяносто два раза — четвертичные аллювиальные отложения, по определению геологов; девяносто восемь раз — мел неоген; итого двести пять перемещений. Остальные сто — латеритовые слои, горные толщи, речное дно, три раза баросфера оказывалась в одной и той же глухой пещере. Геологи определили в конце концов, что попадания приходятся в эллипс, большая ось, около пятисот километров, лежит в водоразделе рек Нарбада и Таити, с выходом в Камбейский залив — северо-запад Индостана. Это на плоскости. Глубина под поверхностью, как казалось, зависела от случая. Так казалось. Но в канун трехлетия с большой машины был выдан тончайший расчет, в котором глубина выводилась из времени старта, соотнесенного с перепадом времен между Землей и пространством Карпова-Бурмистрова-Новика.