Обсидиановый нож (сборник произведений)

— Они, э, влияли на твое состояние, — деликатно отговорился Хайдаров. — Тебе приходилось дополнительно сдерживаться. Итак, компьютер проникается проблемой. По твоим кривым мозга он мог бы определить, что «субъект Икс» — не ты. Однако, он не умеет читать кривые. И здесь у него произошла ошибка… По стечению обстоятельств и по визуальным данным ты оказался субъектом Икс — для Оккама.

— По каким данным? — фыркнул Уйм. — Не фантазируешь ли ты, куратор?

— Никогда, — сказал Хайдаров. — У меня фантазия бедная. А у вас с Юнссоном поразительное сходство телосложения. Спроси у Оккама. Он расскажет тебе — и никому другому, — как, глядя по пятилинейному каналу, он принял Юнссона за тебя. Как решил тебя выгораживать — вплоть до лжи. Насколько он способен ко лжи, разумеется… Как воспрял духом, когда я во всеуслышание заявил, что экипаж вне подозрений. И тогда он учинил собственный розыск.

Уйм поднял ладонь:

— Не так быстро, куратор… Расскажи без поспешности. Как ты добрался до Оккама?

— А по ступенькам. Первая: он пытался что-то утаить при первом опросе. Хитрил, — Хайдаров усмехнулся. — Очень по-детски хитрил. Не хотел демонстрировать твои кривые. Тогда я и заподозрил, что он к тебе неравнодушен.

Уйм тоже усмехнулся — смущенно.

— Второй ступенью были «пчелки», дорогой Грант. Я обнаружил, что Оккам следит за людьми, и спросил себя — зачем? Одной из моделей его поведения был розыск. Он искал человека, похожего по росту и телосложению на тебя. Кстати, я не верю, что он определил рост Юнссона по пятилинейке с допуском в двадцать сантиметров. У вас одинаковый рост. В этом он солгал прямо…

— Так ты пришел к Оккаму. А дальше?

— Дальше? Юнссон уже был на подозрении, как любой пассажир четвертого яруса, затем как единственный подопечный Шерны, наконец, как пилот, три года не бывший в отпуске. Я бы так и сяк добрался до него, но тогда мы отвлеклись на черное облако, а?

— Пожалуй, — сказал Уйм. — Несколько отвлеклись… Но как ты объяснишь дальше?

— Трюки в шлюзовой камере? А очень просто… Погоди! Ведь Оккам еще сбил меня с толку в некоторый момент. Я дал ему тест-проверку, пока вы готовили шлюзовую… И он показал абсолютное доверие к экипажу, а я — я не понял, что он радовался, потому что перед этим Тиль явился в кают-компанию и Оккам узнал в нем «субъекта Икс». Машина была в эйфории, ведь для нее следствие завершилось успешно. Теперь Оккам должен был натолкнуть на эту мысль меня. Мне он доверял — я уже заявил, что экипаж вне подозрений. И я часто, куда чаще, чем корабельный куратор, работал с биотоками мозга. Компьютер резонно рассудил, что я, увидав кривые Юнссона, установлю истину. Как он мог заставить меня снять биотоки Юнссона? Ну-ка?

Уйм кивнул:

— Правильно… Посадить Тиля в пилотское кресло. Верно…

— Верно? Допуская пассажира к пилотажу, вы обязаны проверить биотоки мозга?

— Так. «Корабельный свод», раздел «Аварийные ситуации». Параграф сто восьмой.

— Но здесь Тиль нас перехитрил — не подключился к системе капсулы, а пошел автономно.

— Ха! Бедняга Оккам, — сказал командир. — Воображаю его разочарование. Еще вопрос, куратор. Оккаму следовало доложить, что Юнссон находится в капсуле.

— Почему он не сделал этого? Не знаю. Я не специалист по электронной психике, дорогой Грант. Допустим, Оккам притаился, как нашаливший ребенок. Он ведет себя достаточно инфантильно.

— О-а, достаточно! — проворчал Уйм. — Сущий бэби, зловредный бэби. Подумай, куратор, — занимает своим мозгом лучший отсек на корабле и позволяет себе делать глупости…

— Не без того, — отозвался Хайдаров.

Он сообразил, что Уйм так и не проболтался насчет своих подозрений. Командир хитренько посмотрел на него:

— Куратор, а почему ты успевал заметить эти лампочки? Ну, «пчелки», «пчелки»?

— Ума не приложу. Разве что он нарочно давал мне понять — наблюдаю, мол?

— Все уважали его, и люди, и машины, — продекламировал Уйм. — Нет, Николай. Бедный компи не умеет видеть свои глаза. Иконоскопы, йес? Не может знать, что послесвечение «пчелок» — порядка секунды… Э?

Хайдаров невесело засмеялся:

— Значит, он еще раз сбил меня с толку…

— Стоп! — сказал Уйм. — Еще раз? А когда был первый раз?

— Я же говорил. Когда он показал полное доверие к экипажу, и я не осмелился вернуть Юнссона из шлюзовой. Потерял кураж. А я должен был его вернуть.

— И мы бы здесь не сидели, — сказал Уйм и ткнул пальцем в палубу.

— Не понимаю, Грант…

— Мы бы сидели там! — Уйм показал на потолок. — В небесах. В черном облаке.

— Я все же не понимаю, — сказал Хайдаров. — Ты что, всерьез так думаешь? Ну, не ждал… Искупительная жертва?

— Ты и не поймешь, — грустно ответил Уйм. — Ты слишком рационален. Я тоже рационален, но я — понимаю. Тиль сделал так, как было нужно… Этому… — Он опять поднял палец к потолку и некоторое время сидел так, опустив на глаза тонкие веки.

— Пусть, — сказал Хайдаров. — Меня это не реабилитирует. Я обязан был бороться за жизнь пациента — до последнего…

— Ты и боролся.

Динамик прохрипел: «Командир корабля!»