Обстановочка (сборник)

Я пришел к художнику Миноге —
Он лежал на низенькой тахте
И, задравши вверх босые ноги,
Что-то мазал кистью на холсте.

Испугавшись, я спросил смущенно:

«Что с тобой, maestro?[6] Болен? Пьян?»
Но Минога гаркнул раздраженно,
Гениально сплюнув на диван:

«Обыватель с заячьей душою!

Я открыл в искусстве новый путь, —
Я теперь пишу босой ногою…
Всё, что было, – пошлость, ложь и муть.

Футуризм стал ясен всем прохожим.

Дальше было некуда леветь…

Я нашел!» – и он, привстав над ложем,

Ногу с кистью опустил, как плеть.

Подстеливши на пол покрывало,

Я колено робко преклонил
И, косясь на лоб микрокефала,
Умиленным шепотом спросил:

«О, Минога, друг мой, неужели? —

Я себя ударил гулко в грудь. —
Но, увы, чрез две иль три недели
Не состарится ль опять твой новый путь?»

И Минога тоном погребальным

Пробурчал, вздыхая, как медведь:
«Н-да-с… Извольте быть тут гениальным…
Как же, к черту, дальше мне леветь?!»

Начало 1910-х

Современный Петрарка

Говорите ль вы о Шелли иль о ценах на дрова,
У меня, как в карусели, томно никнет голова
И под смокингом налево жжет такой глухой
тоской,
Словно вы мне сжали сердце теплой матовой
рукой…

Я застенчив, как мимоза, осторожен, как газель,

И намека, в скромной позе, жду уж целых пять
недель.
Ошибиться так нетрудно – черт вас, женщин,
разберет.
И глаза невольно тухнут, стынут пальцы,
вянет рот.

Но влачится час за часом, мутный голод всё

острей, —
Так сто лет еще без мяса настоишься у дверей.
Я нашел такое средство – больше ждать я не хочу:
Нынче в семь, звеня браслетом, эти строки вам
вручу…

Ваши пальцы будут эхом, если вздрогнут,

и листок
Забелеет в рысьем мехе у упругих ваших ног, —
Я богат, как двадцать Крезов, я блажен, как царь
Давид,
Я прощу всем рецензентам сорок тысяч их обид!

Если ж с миною кассирши вы решитесь молча

встать
И вернете эти вирши с равнодушным баллом «5»,
Я шутил! Шутил – и только, отвергаю сладкий
плен…
Ведь фантазия поэта – как испанский гобелен!

Пафос мой мгновенно скиснет, а стихи… пошлю

в журнал,
Где наборщик их оттиснет под статьею
«Наш развал»,
Почтальон через неделю принесет мне гонорар,
И напьюсь я, как под праздник напивается
швейцар!..

<1922>

«Безглазые глаза надменных дураков…»