Обстоятельства смерти господина N

— Разумеется, нет. Он только жене оставил адрес почтового агентства в Бангкоке, куда она должна была ему писать. Этот адрес нам передали из полиции для розыска Олдмонта.

— А что он там делает? — продолжал расспрашивать Хоукс. — Чем он занимается?

— Отставной военный. Вышел на пенсию и теперь, видимо, развлекается.

Хоуксу показалось: в словах канцелярской крысы Клинтона мелькнули нотки зависти.

— Сбежал, попросту говоря, от жены, — констатировал Хоукс, — могу себе представить, какое приятное известие я ему привезу.

Автобус, доставивший пассажиров рейса Сингапур — Бангкок, мгновенно опустел. И несколько минут, проведенных вне спасительной прохлады кондиционеров, были ужасны. Даже Тони, родившийся в Африке, чувствовал себя на редкость неприятно, он весь истекал потом, во рту пересохло, глаза слепило безжалостное солнце. Войдя в здание аэропорта, он вздохнул с облегчением. Повесив сумку на плечо, он пристроился в быстро двигавшуюся очередь к стойкам паспортного контроля. Толстощекий инспектор в очках, не глядя на Тони, взял его паспорт. Правила въезда в Таиланд были чрезвычайно просты. Две недели при наличии обратного билета здесь можно было прожить без всякой визы: туризм — один из главных источников дохода для страны, со всем этим Тони ознакомился, перелистав какой-то справочник. Впрочем, в его британском паспорте была трехмесячная виза, хотя ему предстояло пробыть здесь значительно меньше.

Получив паспорт, Тони прошел в следующий зал, где на идущий по кругу транспортер откуда-то снизу подавали чемоданы. Таможенники его багажом не заинтересовались. Скользнув равнодушным взглядом по лицам встречающих, Тони, подхватив свои чемоданы, вышел на улицу. Он бросил взгляд на нелепый памятник какому-то генералу и подозвал такси. До отеля “Амбасадор” езды минут двадцать, на исковерканном английском объяснил ему водитель.

Когда такси, увозившее Тони, влилось в поток уличного движения, из толпы встречавших выскользнул высокий светловолосый человек. Он остановился у телефона-автомата, набрал номер и, не спрашивая, кто у телефона, сказал по-английски:

— Это Дуайт. Передайте Говарду, что приехал последний.

Он повесил трубку, не дожидаясь ответа, и пошел к своей машине с дипломатическим номером.

Говард О’Брайен вылил в высокий стакан принесенную из холодильника маленькую бутылочку “Севен ап”, но пить не стал. Он равнодушно выслушал своего сотрудника и кивком головы отпустил его. Значит, Дуайт встретил последнего, и теперь вся группа в сборе. Хорошо, он сообщит в Лэнгли. Больше от него ничего не требуется. Группа подчиняется непосредственно директорату операций, его дело — позаботиться о ее безопасности.

В настоящий момент его больше всего беспокоило отсутствие курьера. Большая партия груза была готова, и ему не с кем было ее отправить. В который уже раз он пожалел о том, что австралийский банк “Ньюгэн-Хэнд” прекратил свое существование. После смерти Фрэнка Ньюгэна все невероятно осложнилось. И транспортировка и расчеты.

Он нажал кнопку на внутреннем переговорном устройстве.

— В каком отеле должен остановиться курьер, вы хоть знаете?

— В “Амбасадоре”.

— Зачем же там?

— Распоряжение Дуайта. Он сказал, что ему и так придется из-за своих подопечных торчать в “Амбасадоре”.

О’Брайен нахмурился.

— Курьера кто-нибудь знает в лицо?

— Нет, это новенький.

Такого количества медикаментов ему никогда не приходилось видеть в Америке. Теснившиеся в переулке лавочки были набиты лекарствами в экзотической упаковке. Пилюли, мази и порошки обещали исцеление от всех болезней, дешевизна делала их доступными. Рецептов не требовалось. Перебрав несколько коробочек, он убедился, что клеймо изготовителя отсутствует. Он с сожалением посмотрел на какую-то женщину, которая втолковывала молоденькому продавцу, что именно у нее болит. Продавец отсыпал в пластиковый пакет несколько разноцветных пилюль и взял протянутую ему бумажку в десять батов. Женщина тут же начала глотать пилюли. По мнению Олдмонта, это было самоубийственное легкомыслие. В лавочке без разбора торговали сильнодействующими антибиотиками, барбитуратами, амфетаминами, гормонами, принимать которые без консультации с врачом опасно. Но здесь с этим не считались.

Олдмонт побрел дальше. Он уже достаточно отвык от домашних привычек, чтобы без опаски купить у уличной торговки запеченные в тесте бананы. Олдмонту нравилось ходить по улицам Бангкока, по узеньким тротуарам заставленным столиками, жаровнями, лотками, с которых торговали ломтиками ананасов, арбузов, виноградом, еще какими-то местными фруктами, названий которых Олдмонт не знал. Здесь же готовили и острые восточные блюда, присев за столики, не обращая внимания на окружающих, проголодавшиеся люди поглощали их, ловко орудуя пластмассовыми палочками. Прохладительные напитки продавали не в бутылках: в средних размеров целлофановый пакет с ручками, связанными узелком, насыпали кучку льда, выливали туда содержимое одной из многочисленных бутылочек с “фантой” или “кока-колой” и подавали вместе с соломинкой.