Обучение и воспитание в школе

И вот из этой теории стихийности вырастает неправильное понимание соотношения между теорией и практикой, преуменьшение значения теории и преувеличение практики. Теория — ничто, важна практика. Вот этот архиоппортунистический подход прорвался и в Институт марксистско-ленинской педагогики и пустил там глубокие корни. Поэтому внимание к программам, к тому, чтобы вооружить настоящим образом подрастающее поколение систематическими знаниями, чтобы сделать знания орудием строительства социализма, — на это обращалось десятистепенное внимание. Из этого вытекала другая вещь — отрицание систематики, а она имеет громадное значение. Я приводила сегодня уже пример того, как и на первом, и втором, и третьем, и четвертом году все говорят о помещиках и капиталистах, а нарастаний знаний нет. Сейчас каждый взрослый рабочий чувствует значение систематики. Он приобретает много знаний на ходу — на собраниях, по радио, слушает доклады, читает газеты — и все же чувствует, что у него какие-то пробелы в знаниях, нет настоящей увязки этих знаний. Когда он выступает, это часто его связывает. Оттого такая громадная тяга в школы взрослых, на курсы, оттого такая тяга к знаниям, оттого такое большое значение придают теперь все учебникам. Посмотрите, как у нас молодежь хватается за учебники. И школе нужна программа, нужна систематика, потому что систематика дает настоящие знания, а она выпала. В теории Шульгина, Крупениной систематика места не нашла.

Надо организовать передачу этих систематических знаний детям, чтобы старшее поколение свой революционный опыт, опыт строительства передавало подрастающему поколению. Это выпало. Переоценка ребят получилась. Ребята всё могут. Мы стали в них воспитывать чрезвычайно большое самомнение, больное самолюбие; ребята воображают, что они действительно всё могут, а жизнь показывает, что это не так.

Ребята сами мучаются: «Ведь я же все могу, почему у меня не выходит?» Тут нервы треплются у ребят чрезвычайно. Часто формы соцсоревнования и ударничества, которые мы в школе практикуем, мы переносим целиком с завода в школу, не учитывая возрастных особенностей. Получаются забавные вещи.

Мне пришлось наблюдать одного мальчика. Он ездил со школой на летнюю работу, там он работал по четыре часа в день да ходил на работу за 2 1/2 версты. Ему, как и другим ребятам, восемь лет. Этот парнишка оказался ударником; приехал обратно черный, загорелый; хотя и был как скелет, но гордился тем, что стал ударником. Вдруг этот «ударник» перестал ходить в школу. Две недели симулировал, что ходит в школу, потом открылось, что он где-то околачивался в школьные часы, но в школу не являлся. В чем дело? Оказалось, что учитель сказал, чтобы они собирали жуков, а он за своей ударной работой про жуков-то и забыл. Но так как его самолюбие уже определенным образом было разожжено, то он не решался показать глаз в школу: он ударник и вдруг жуков не собрал. Вы видите, что тут детская натура совершенно не учтена.

При организации соцсоревнования мы целиком все, что происходит среди взрослых, переносим на ребят. Это, конечно, у нас «левый» загиб, примыкающий к теории Института марксистско-ленинской педагогики, и из этого вытекает, что никто не изучает условий, в которых ребята живут, не изучает особенностей возраста; оттого у нас и методика стала хромать. Тут целый ряд звеньев, которые приводят к теории «отмирания школы». Сложилась законченная мелкобуржуазная теория, которой мы своевременно не дали отпора. А она, так сказать, если не прямо, то косвенно отразилась весьма отрицательно на наших программах, на наших методах работы, внесла много прожектерства и оторвала в практике теорию от реальной почвы. Знать ребят, изучать возрастные особенности совершенно необходимо. Мы должны по этой теории, взятой в целом, ударить, мы должны ее до конца разоблачить и должны не пускать ее в школу, потому что она разрушает нашу школу, мешает организации. А ведь в организации, говорил тов. Ленин, гвоздь строительства социализма. И поэтому, если мы хотим строить социализм, воспитывать строителей социализма в школе, мы должны определенным образом весь производственный процесс, весь воспитательный процесс организовать.

Конечно, в области педагогики правая опасность остается еще главной, но актив педагогический страдает главным образом «левым» уклоном. Тут нам нужно в первую голову бить по «левацким» настроениям и признать, что мы прошляпили это дело. Надо тут самокритику развить, потому что шляпить не полагается; надо давать своевременный отпор мелкобуржуазным теориям, и когда мы с этой опасностью справимся, когда мы четко осознаем все моменты, с которыми надо бороться, тогда у нас выработается определенная настороженность, мы сумеем школу поднять на более высокую ступень и дать настоящий отпор мелкобуржуазным теориям всем сплоченным активом.