Обучение и воспитание в школе

Разъясним, как было дело. Схемы программ обсуждались в течение года, они были разосланы по московским и петроградским научно-педагогическим институтам, от которых были получены отзывы о них[10], обсуждались на конференции опытных школ, где было достаточное количество и педагогов-естественников — московских, питерских и провинциальных.

По мере обсуждения, по мере получения отзывов от институтов в схемы вносились те поправки, которые научно-педагогическая секция ГУСа считала приемлемыми. А. А. Яхонтов принимал деятельное участие в обсуждении схем как представитель Центрального естественно-педагогического института, которому полагается быть связанным с широкими слоями естественников. По утверждению Яхонтова, институт вел обширную переписку с естественниками по поводу программ. К сожалению, несмотря на просьбу, А. А. Яхонтов ГУС с этой перепиской не ознакомил. Предложения привлечь к обсуждению программ более широкие слои естественников ни от Центрального естественно-педагогического института," ни от А. А. Яхонтова не "поступало.

Поправки, внесенные Центральным естественно-педагогическим институтом, ГУСом были приняты во. внимание. Отклонены были лишь поправки о месте изучения человека, так как предлагаемая перестановка затушевывала идею эволюции.

Велись беседы по поводу программ Членами ГУСа с отдельными авторитетными естественниками и помимо Центрального естественно-педагогического института, и из этих бесед далеко не вытекало то отношение к программам, которое на съезде заняли А. А. Яхонтов и А. П. Пинкевич.

Что касается того, обязательны ли схемы программ, принятые Коллегией Наркомпроса и съездом заведующих губсоцвосами, и в какой мере обязательны, то сведения об этом съезд должен был черпать не из заявления частного лица, а справиться, какое на этот счет существует постановление коллегии. Соответствующее постановление ('постановление Народного Комиссариата по просвещению от 15 июля 1923 г.) гласит:

«а) программы школ I и II ступени, составленные научно-педагогической секцией ГУСа, принять в качестве программ для обязательной ориентировки, и предложить губоно приступить в своих методических комиссиях к проработке их на основе местного материала и обсудить возможности и методы осуществления программ в наступающем учебном году;

б) поручить научно-педагогической секции ГУСа немедленно издать специальную инструкцию о применении программ для методических комиссий;

в) внести изучение указанных программ как обязательных в курс педагогических высших учебных заведений и педтехникумов;

г) предложить научно-исследовательским педагогическим институтам приступить к обязательному изучению местного опыта по применению программ и проведению их в жизнь;

д) предложить Главсоцвосу ввести новые программы со следующего учебного года в опытно-показательные учреждения».

Естествознание имеет громадное революционизирующее влияние на умы, и на детский ум в частности. Умение наблюдать, ничего не брать на веру, проверять на опыте — вот качества, которые могут вырабатывать занятия естествознанием, качества, особенно ценные для революционера и строителя новой жизни. В истории русской общественной мысли вопрос о роли изучения естествознания в развитии личности занимает достаточно почетное место, и, надо полагать, научно-педагогическая секция ГУСа не может, конечно, игнорировать его. Отношение ее к этому вопросу вполне ясно и определенно.

Однако, чтобы занятия естествознанием имели плодотворное влияние на развитие ребенка и подростка, они должны быть правильно поставлены. Материал для изучения должен быть правильно выбран, тесно связан с жизнью и должен проливать свет на понимание явлений, взятых в их развитии.

Связь с жизнью определяет собою степень влияния естествознания на складывающуюся личность. Надо, чтобы естественнонаучный подход к явлениям и законам природы применялся не только на уроках естествознания, по пронизывал бы всю повседневную жизнь ребенка. Жизнь, труд должны освещаться светом знания, тогда только наука изменит быт, поднимет культурный уровень, выметет с корнем суеверия. Не «наука для пауки», а наука для жизни. Гигиена, изучение способов овладения человеком силами природы, антирелигиозная пропаганда должны иметь место в школе. Весь вопрос в том, каких проходить, как их связывать с общими вопросами естествознания. Надо, чтобы между естествознанием и жизнью была самая тесная смычка. Такая работа, какую проводит, например, 1-я опытная станция Наркомпроса в области преподавания гигиены (см. статьи Скаткина и Котина в № 3(6) «На путях к новой школе»), чрезвычайно ценна. Она превращаете лабораторию саму жизнь.

Резолюция съезда по этому вопросу мало удовлетворяет. Она гласит: «Уклон естествознания в сторону сельского хозяйства съезд считает правильным и возможным, но замену естествознания агрономией — вредной и Для того и для другого»[11].