Обучение по-драконьи или Полевые испытания на эльфах (СИ)

Впрочем, она тут же взяла себя в руки и постаралась взглянуть на своего занудливого опекуна критически. Безупречные, словно выточенные, черты лица, решительный подбородок, здесь не придраться. Но вот в длинных, густых ресницах и изгибе чувственных губ определенно было что-то женственное, а его кожа… разве может быть у мужчины настолько гладкая и сияющая кожа?

В общем и целом, слишком ослепителен для настоящего мужчины, вынесла вердикт юная богиня. Что, однако, вынуждена была она тут же отметить, ему нисколько не мешает излучать более чем достаточно Y-хромосомных мегаватт, чтобы заставить искриться всех, попадающих в поле его зрения обладательниц двух Х-хромосом.

Её и Ганимеда эмоциональная связь с некоторых пор начала позволять ей ощущать его эмоции и чувства. И поначалу сила, глубина и интенсивность его чувств откровенно её пугала, а затем начала питать.

Пандора дала себе слово, что никогда не признается Ганимеду в том, что она тоже знает, что он чувствует. Она опасалась, что если он узнает о том, что их связь двусторонняя, то начнёт закрываться, а ей важно было знать, что он чувствует прежде всего потому, что в этом случае она могла позволить себе доверять ему.

И сейчас Пандора чувствовала, что он настолько же потрясён и восхищен видом на ночной город, насколько и она и даже больше…

Впервые с момента их знакомства, Ганимед радовался тому, что жив, а не воспринимал этот факт как неизбежное зло. Он был в восторге. Он наслаждался. Он радовался как ребенок. Впервые, на целых несколько минут он забыл не только о ненависти и жажде мести, но и о терзавшей его душу и сердце боли…

— Прожить три тысячи двести пятьдесят шесть лет, увидеть Файерфлай и умереть! — шутливо заметил красавец блондин. — Ты был прав, Ингвэ, вид на город совершенно потрясающ. У меня просто нет слов…

Опасаясь, что Ганимед увидит её глаза и догадается, что она точно знает, что он чувствует, Пандора отвернулась и… увидела Мириэль, которая невменяемо, обожаемо, боготворяще влюбленными глазами заворожено смотрела на её опекуна.

Юная богиня внутренне застонала…

Тысяча церберят! Даже Рози — не выглядела настолько влюблённой! Если бы я знала, что он испытает такой шквал эмоций, я никогда бы не согласилась. Мало того, что он от природы наделен бесконечным обаянием и просто убийственной сексуальностью, мало того, что он эмпат, который способен воздействовать своими чувствами на окружающих, так ещё и этот его всплеск эмоций! Но разве я могла предположить, что он испытает такую бурю восторженного наслаждения! Дно тартара! Да излученной им только что энергии восторга и жизненной силы, вполне хватило бы, чтобы зажечь с тысячу женских сердец! Не то, что сердце одной очень одинокой и очень несчастной эльфийки!

Истерика подобралась медленно, но уверенно.

И она же не Рози, не маленькая девочка, а взрослая женщина. Тут одной только жабой не отделаешься! Ой-йо-йо-й… Что же я наделала? Мысленно запричитала богиня. Ганимед меня убьёт! Убьёт и правильно сделает! Ой-йо-йо-й… Что же делать? Что же делать? Что делать?! Как нехорошо получилось! Ой-йо-йо-й… Что сейчас будет? Что сейчас будет?

Почувствовав сильное внутреннее волнение Пандоры, Ганимед напрягся и вопросительно посмотрел на неё.

— Ора?

Старательно изобразив недоумение, юная богиня ответила максимально невинным взглядом.

— Да?

День выдался долгий и изматывающий, поэтому Ганимеду очень хотелось поверить в искренность как невинного взгляда, так и явно продемонстрированного ему недоумения. Однако он слишком хорошо знал свою подопечную.

— Мне кажется или тебя что-то беспокоит?

— Угу, есть немножко, — изобразив озабоченность, кивнула Пандора. — Меня очень беспокоит завтрашнее обучение, — обреченно вздохнув, «призналась» она.

Возблагодарив небеса, Ганимед облегченно выдохнул.

— Не бери в голову, у тебя всё получится! Я в этом абсолютно уверен! — морально поддержал он свою «распереживавшуюся» подопечную.

«Кажется, на сегодня пронесло… Только бы пронесло, а завтра с самого утра я всё ему расскажу!» — изображая застенчиво-благодарную улыбку, между тем мысленно торговалась с небесами подопечная.

Вот только небеса, как и обычно, были не на её стороне.

— Какая же ты счастливая, Ора! Им относится к тебе с таким вниманием и заботой! Он так в тебя верит и так поддерживает! И он та-ако-ой красивый! — всплеснув руками, восторженно выдохнула вдруг Мириэль. При этом она в буквальном смысле пожирала глазами сверх заботливого и сверх внимательного, по её мнению, красавца. Щёки её пылали. На лице было написано откровенное обожание.

Ганимед и Ингвэ изумленно уставились на эльфийку. Однако, если Ингвэ прибывал в откровенном недоумении, то глаза Ганимеда уже через одно мгновение сузились и переместились на подопечную…

— Да, «чистое видение», — надеясь, что чистосердечное признание смягчит наказание, подтвердила та. — И да я знаю, что я снова поступила безответственно, — покаянным голосом добавила она. — Но она сама попросила! Не просто попросила, она умоляла меня. А я… я честное слово, предупреждала её! Но она всё равно умоляла…