Обучение травами

– Ты пытаешься шутить, но воины жизни не шутят с такими вещами, – заметила Лин. – Возможно, ты не знаешь этого, но большая часть профессиональных убийц – это с виду хрупкие и нежные женщины, и среди них нередко встречаются даже дети. Эти убийцы особенно опасны, поскольку обычно никому не приходит в голову заподозрить их.

– Учитель упоминал об этом, – вынужден был признать я. – Но, поскольку за мной не так часто охотятся профессиональные убийцы, я как-то не придал этому особого значения.

– Идущий по пути случая на случай не полагается, – многозначительно произнесла Лин. – Пора тебе избавиться от излишней сентиментальности по отношению к женщине и перестать считать ее слабым существом, нуждающимся в твоей защите. Ты должен воспринимать ее с тем же уважением, с каким ты относишься к мужчине.

– Не так просто в один момент избавиться от убеждений, которые стали частью меня, – сказал я.

– Тебе уже приходилось менять свои убеждения. Вспомни, как ты выправлял искаженные кирпичики твоей модели мира.

– Да, но в том случае я избавлялся от негативных чувств, которые были последствием пережитого потрясения, – возразил я. – Это совсем другое дело.

– Тебе удалось преодолеть свое отвращение к Веронике, но ты так и не сумел избавиться от угрызений совести за то, что ударил ее, – обвиняющим тоном произнесла кореянка. – Угрызения совести – это тоже негативные чувства*.

– Ты права, – снова вынужден был признать я. – Как я могу исправить положение?

– Так же, как ты избавился от страха и отвращения по отношению к этой девушке – с помощью медитации осознания, – сказала Лин. – Тебе придется перестроить еще один искаженный кирпичик твоей модели мира и научиться проводить грань между женщиной и противником и относиться к женщине так, как ты отнесся бы к противнику-мужчине. Когда ты вступаешь в смертельный бой с мужчиной, ты ведь не думаешь о его половой принадлежности, или о его семье, или о его личностных качествах? Для тебя не важно, что представляет из себя человек, который хочет тебя убить. Ты знаешь лишь одно – перед тобой противник. Однако когда речь идет о женщине, вступает в силу внутренний запрет, заложенный в тебя с детства. Подсознательно ты отождествляешь женщину с образом матери и возлюбленной, с образом благородного и священного существа, которому ты не можешь причинить вред. И даже если ситуация вынудит тебя ударить женщину, ты будешь страдать от чувства вины. Это неправильно. Так быть не должно.

– Ты, как всегда, права, – я нежно поцеловал возлюбленную в губы. – Пожалуй, мне пришла пора стать настоящим мужчиной и лупить тебя три раза в день, чтобы ты не слишком зазнавалась.

Лин расхохоталась.

– Что ж, я дам тебе такую возможность, – произнесла она.

– В самом деле?

Кореянка соскочила с кровати.

– Пойдем во двор, – сказала она и, не оглядываясь, проскользнула за дверь.

Я, немного удивленный, неторопливо поднялся и последовал за ней. Мы оказались на небольшом внутреннем дворике, скрытом от соседских глаз домом и хозяйственными пристройками.

– Ударь меня, – предложила Лин.

– Зачем? – удивился я.

– Потому что я этого хочу.

– Но зато я не хочу тебя бить.

– Конечно, – издевательски произнесла она. – Для этого у тебя кишка тонка.

– Ты что, действительно этого хочешь? – спросил я, просто чтобы протянуть время.

– Ударь меня со всего маху! – злым и жестким голосом потребовала кореянка.

Я замешкался, и тут она влепила мне такую оплеуху, что искры посыпались у меня из глаз.

– Защищайся! – закричала Лин, нанося мне новый удар. – Сейчас перед тобой не женщина, перед тобой противник!

Я почти автоматически успел сблокировать следующий удар, но Лин, совершив обманное движение, сделала подсечку и я грохнулся на землю.

Злой и растерянный, я вскочил на ноги.

Учитель говорил мне, что Лин – прекрасный боец, но до сих пор нам не доводилось сходиться в рукопашной схватке. Хотя она была высокого роста, особенно по корейским меркам, но весила в два раза меньше меня, и я понял, что подсознательно считал, что она не смогла бы тягаться со мной в рукопашной схватке. Я ошибался.

Техника моей возлюбленной была безупречной. Легкая и быстрая, как ртуть, она обладала исключительной физической силой.

Лин вновь атаковала меня. Во мне еще теплилось подсознательное желание лишь защищаться, не атакуя, чтобы не причинить ей боли, но вскоре я убедился, что более слабым существом в этом поединке был именно я и, похоже, Лин не собиралась щадить меня.

Она стремительно перемещалась по площадке, осыпая меня градом ударов, подкрепленных болевыми захватами за волосы и кожу и точечными ударами в болевые зоны. Я явно проигрывал, и проснувшаяся во мне мужская гордость не могла этого допустить.