Обучение женщиной

Одним из заданий была отработка приемов разноритмичного соития, укрепляющих энергетические каналы и связанные с ними внутренние органы. При этом моей главной задачей было в первую очередь укрепление и оздоровление партнерши, и лишь потом себя, поскольку в идеале напарницы Даоса должны обладать хорошо развитой энергетикой и крепким здоровьем. В противном случае нарушения в работе каких-либо органов одного из партнеров сказываются при обмене энергией между мужчиной и женщиной, и Даосу приходится затрачивать дополнительные усилия, чтобы нейтрализовать это неблагоприятное воздействие.

Если успех в построении пирамиды я мог полностью записать на свой счет, то с «Божественным семь» мне просто фантастически повезло. Не знаю, было ли это случайностью или объяснялось действием личной силы, да, впрочем, это и не важно. Главное – результат.

Однажды около часа ночи я шел по улице, возвращаясь с тренировки. Свет фонарей выхватил из темноты две женские фигуры, движущиеся мне навстречу. Машинально я отметил, что обе они приятно сложены и, судя по походке, должны быть молоды и энергичны.

Когда мы сблизились настолько, что смогли различать черты лица, я замер от изумления. Передо мной были Катя и Оля – две мои давнишние любовницы, которых я уже года два как потерял из виду. Я даже представления не имел о том, что они знакомы.

Девушки узнали меня и искренне обрадовались. После традиционных приветствий, объятий и поцелуев мы принялись рассказывать друг другу о том, что произошло с нами с тех пор, как мы виделись в последний раз. Я узнал, что Катя надолго уезжала к родителям на Сахалин, а Оля уже успела выйти замуж и даже развестись.

Когда белые пятна в наших биографиях оказались полностью устранены, разговор как-то незаметно перешел на мужчин. Похоже, мужчины ухитрились здорово разочаровать подружек, и эпитеты, слетающие с их свежих алых губок, рисовали сильную половину человечества отнюдь не в радужном свете.

– Все мужики – свиньи, – декларировала Оля. – Свиньи и эгоистичные себялюбивые скоты.

– Это уж точно, – умудренно покачивая головой, поддержала подругу Катя. – Можешь мне поверить, уж я-то на них достаточно насмотрелась.

– Целиком и полностью с вами согласен, – дипломатично поддакнул я. – Лично я всегда предпочитал женщин.

Сверкающие негодованием очи девушек смягчились, и в них мелькнул отблеск былой нежности.

– Ты один всегда был настоящим мужчиной, – темпераментно воскликнула Катя.

– По правде говоря, ты был единственной радостью в моей жизни, – растаяла в сентиментальных воспоминаниях Оля.

– Вы обе – просто чудо! – совершенно искренне воскликнул я. – Даже не знаю, что же мне делать – вас двое, а я один! Как бы мне хотелось сейчас раздвоиться!

– Ну что, может быть, поделим его? – шутливо предложила Оля, обращаясь к подруге. – Утром он будет твоим, а вечером – моим!

– Прекрасная идея! – с энтузиазмом согласился я.

Катя задумалась. По ее лукаво-смущенной улыбке было видно, что ей хочется что-то предложить, но она колеблется, прикидывая, стоит ли это делать. Наконец она решилась.

– Зачем делить то, что может быть нашим уже сейчас, – сказала она. – Мы вместе снимаем квартиру. Она недалеко. Может быть, на эту ночь ты разделишь ее с нами?

– Я был бы счастлив сделать это, – улыбнулся я.

Десять минут спустя я окидывал взглядом просторную, но захламленную однокомнатную квартиру в старом запущенном здании довоенной постройки.

В комнате стояли три кровати. Две из них были сдвинуты вместе, а на третьей, массивной, деревянной и источенной жучками, к моему удивлению, возвышалась высокая груда старых пуховых перин, казалось, ожидавших свою принцессу на горошине.

– Зачем здесь это странное сооружение? – поинтересовался я.

– Это табу! – таинственным и предостерегающим жестом подняла вверх указательный палец Оля.

– Табу? – переспросил я.

– Эта кровать принадлежит бабушке хозяйки квартиры, – объяснила девушка. – К ней запрещено прикасаться.

– И что же, вы к ней никогда не прикасаетесь?

– Сейчас увидишь! – рассмеялась Оля.

Подпрыгивая, как вредная девчонка, задумавшая устроить очередную пакость своим нудным и надоедливым предкам, она подскочила к бабушкиному достоянию и принялась сдергивать с него перины, устилая ими пол. Я насчитал шесть перин.

– Эти кровати слишком уж скрипят, – пояснила Катя, доставая из шкафа простыни и накрывая ими перины.

Когда пол превратился в уютное пуховое ложе, девушки со смехом и шутками принялись неторопливо и дразняще раздевать друг друга.

Пока мы шли к ним домой, подруги уже успели прозрачно намекнуть мне, что, разочаровавшись в грубых и эгоистичных мужчинах, они решили все свои проблемы в рамках нежной, уютной и понимающей женской любви. Поскольку я отнесся к такому подходу с полным одобрением, юные лесбиянки решили не сдерживать в моем присутствии своих порывов.