Обуреваемый страстями

— Зачем ты меня сюда привел, Эл? Приятного здесь будет мало!

— Это зависит от твоего отношения к тому, что называть приятным, — сказал я. — У меня ведь свое представление о приятном, верно?

— Ох, до чего бы мне хотелось получить тебя связанным по рукам и ногам хоть на десять минут, Эл Уиллер, — сказала она яростно, откупоривая новую бутылку скотча. — Уж тогда бы я стерла с твоей физиономии эту отвратительную ухмылочку!

Дверь спальни отворилась, и в гостиную вошла Пенни. Поверх неглиже она накинула плотный халат.

— Здесь нет Джонатана, — обратилась она ко мне с вызовом в голосе. — Если бы он был тут, вы никогда бы не осмелились так бесцеремонно врываться ко мне!

— Что будешь пить, дорогая? — спросила Прю.

— Все равно, — трагическим голосом отозвалась сестра. — Дай чего-нибудь покрепче, дорогая, у меня нервы совершенно не в порядке!

Я опустился в ближайшее кресло и закурил. Прю раздала бокалы и присела на подлокотник кресла против моего. Пенни с минуту неподвижно стояла посредине комнаты, потом очень медленно опустилась на кушетку и застыла в напряженной позе.

— Если вы можете чем-то объяснить ваш поздний визит, лейтенант, — холодно сказала она, тщательно одернув свой халат так, чтобы даже щиколоток не было видно, — то, быть может, перейдем прямо к делу, чтобы побыстрее с ним покончить? Я ужасно устала и как раз собиралась ложиться, когда вы принялись выламывать дверь!

— Что ж, пожалуйста, — согласился я. — Дело в том, что Прю поделилась со мной некоторыми своими секретами, вот я и подумал, что такое же желание может появиться и у вас. Впрочем, сначала, пожалуй, вам тоже стоит послушать секреты. Те, что я узнал от Пруденс.

— О Господи, Уиллер! — Прю прикрыла глаза. — Я надеюсь, вы знаете, что делаете?

— У меня есть одна идея! — ответил я.

Пенни выслушала мой рассказ с каменным выражением лица.

— Объясните Пенни, зачем вам понадобилось сыграть с ней эту злую шутку, — сказал я Прю. — Спорю, она умирает от желания услышать ваши соображения.

— Я посчитаюсь с тобой, Уиллер, — мрачно пообещала Прю, — даже если на это уйдет остаток моих дней.

— Ну конечно, — смиренно кивнул я. — Так вы сами скажете или мне сказать?

— Какая разница? — сказала она устало и недобро улыбнулась Пенни. — Видишь ли, дорогая, я решила погубить твою карьеру на телевидении тем или иным способом. А этот был не хуже всякого другого.

Лицо Пенни пылало багровым румянцем.

— Ах ты, сука! — злобно прошипела она. — Проклятая, хитрая, грязная…

— На твоем месте я бы не стала продолжать, дорогая, — сказала мягко Прю. — Потому что, если ты не замолчишь, я выбью тебе все зубы.

— Ревность! — произнесла Пенни драматическим тоном. — Твоя проклятая ревность! С самого детства ты просто вынести не могла, если у меня что-то получалось лучше. Даже когда мы учились в школе, ты не переставала пакостить мне. Ты даже пыталась настроить против меня папу, когда я вышла замуж за Говарда!

— Мне и пытаться не нужно было, дорогая, — промурлыкала Прю с ядовитой вежливостью. — Самое плохое в Говарде было то, что он был Говардом! Я знаю, что сильная мускулатура всегда действовала на твое воображение, милочка, но все же тебе не стоило выходить за такое ничтожество. Если бы ты увезла его во Флориду и давала ему сто долларов в неделю на карманные расходы, он был бы вполне счастлив и без женитьбы на тебе. Все, что ему требовалось, — это жить в комфорте и богатстве, не затрудняя себя работой.

— Может быть, Говард и был таким, как ты говоришь. — Голос Пенни дрожал. — Но я избавилась от него. Зато тебе настолько повезло, что ты сумела выйти замуж за чудесного человека. И что же? Все равно ты его бросила.

— Но ведь не Джонатана же ты имеешь в виду, дорогая? — Недоверие в голосе Прю звучало почти естественно. — Ведь не это же ничтожество, одержимое идеей Великого Белого Охотника, который только и делал, что мотался по округе, расстреливая все живое, что попадалось ему на глаза?! Не старину же Джонатана из джунглей, который непременно принимает перед завтраком холодный душ? Ты, конечно, шутишь, дорогая?..

— Именно этого я и ждала от тебя! — сказала Пенни голосом, дрожащим от ярости. — Ты с твоим грязным умишком… Ты просто не в состоянии не врать на каждом шагу, даже когда говоришь о таком добром и благородном человеке, как Джонатан!

— Я сказала чистую правду, дорогая, — медленно произнесла Прю, — где ты видишь ложь? Насчет холодного душа? Это правда. Он каждое утро подставляет свою могучую грудь под удары холодных струй, на десять минут ровно, ни секундой больше или меньше. Он — человек привычки, но я, милочка, могу подсказать тебе, как лучше всего угодить ему. Выпрями свои волосы, выкраси их в черный цвет и подстриги «под горшок». Загори до желтизны, постоянно носи платье восточного покроя, а если тебе еще удастся говорить с пришепетыванием, то он вряд ли сумеет отличить тебя от настоящей японки или китаянки!

— Заткнись! — диким голосом выкрикнула Пенни.