Обвинение предъявлено

Неделю, месяц, от силы — полтора задерживался он в одном городе — и снова в бега. Случайные заработки, случайные знакомства. Старикова неудержимо тянет к золоту, к алмазам. И он колесит по приискам Якутии, Магаданской области. Рабочий, бульдозерист, машинист экскаватора — должности разные, цель одна — найти свой «фарт», озолотиться.

Шли недели, месяцы, а килограммовый самородок Старикову все не попадался. И он начал присматриваться к тому, как хранится добытое золото, чтобы поживиться здесь.

— Знал ли кто-нибудь из ваших знакомых в Дзержинске о ваших планах?

— Да. Я рассказал о том, что собираюсь уезжать на Север, супругам Козловым и Гужову.

— Как вы объяснили им причины отъезда?

— Я им сказал, что, находясь в заключении, я работал на прииске и спрятал в тайге золото. Теперь хочу туда пробраться незаметно и выкопать добычу.

— Вы сказали им правду?

— Нет. Никакого золота я не закапывал. Все это я выдумал.

— Зачем? Похвалиться?

— Нет. Мне нужны были деньги на дорогу. Под это несуществующее золото Козловы дали мне четыреста рублей, а жена Козлова, медсестра из поликлиники, снабдила меня еще чистым бланком больничного листа. За это я обещал им по возвращении дать тысячу рублей. Гужов собирал деньги на машину, и взамен его двухсот я ему посулил пятьсот рублей.

— Вы вернули им эти деньги?

— Нет.

Нередко в трудные минуты искатель счастья писал письма родным и знакомым. У одних он пытался вызвать жалость и сострадание, другим обещал большие проценты, как только дела его пойдут более удачно. У всех просил денег. И те, кто надеялся поднажиться на разбогатевшем Старикове и кто ссужал ему какие-то суммы в рост, бомбили потом отчаянными посланиями милицию и требовали взыскать деньги с несостоятельного должника.

Увы, милиция в данном случае оказывалась бессильной, поскольку разыскать местопребывание Старикова было делом нелегким. Он занимал деньги и у своих новых товарищей по работе, а когда приходило время расплачиваться, попросту исчезал. Не гнушался Стариков и мелкими кражами, в том числе у соседей по общежитию. У одного украл электробритву, у другого — костюм, плащ. И снова бежать, бежать...

Так в Николае Старикове постепенно формировался особо опасный вид преступника, так называемый «шатун», бродяга, оторванный от дома, семьи, от близких. Человек, начисто лишенный каких-либо сдерживающих начал, глубоко аморальный.

За мелкими кражами последовала цепь более серьезных преступлений.

Так, во время очередной поездки, по пути из Хабаровска в Москву, Стариков на несколько дней остановился в городе Облучье Еврейской автономной области. Привлекли его не красивые пейзажи, не достопримечательности и не памятники старины. У Старикова созрел свой план, предельно простой и жестокий. План определяла цель — любой ценой, пусть даже ценой человеческой жизни, добыть деньги. Он решается совершить ограбление. Хладнокровно изготовил он специальную десятикилограммовую металлическую болванку, тщательно упаковал ее. Вечером 14 мая 1965 года на станции Облучье Стариков сел в пассажирский поезд № 81 Хабаровск — Москва.

Вот что об этом показал на следствии сам Стариков:

— Не имея денег, я решил совершить ограбление. Все равно кого грабить, лишь бы иметь деньги. Я пришел на какое-то предприятие, — не знаю, как оно называлось. Воспользовавшись тем, что электросварщика на месте не было, с помощью электросварочного аппарата, оставленного без присмотра, из обрезков металла, которые валялись здесь же, я сварил массивную болванку прямоугольной формы с ручкой.

Изготовив это орудие, я купил билет от станции Облучье на две или три станции на поезд в сторону Москвы. У меня было твердое намерение кого-либо в поезде ограбить.

В этот же день около восьми часов вечера сел в один из вагонов. Причем садился я умышленно не в тот вагон, который был указан в купленном мною билете. Я это сделал с тем, чтобы проводница меня не заметила и не опознала в будущем.

Когда я проходил по вагону, я обнаружил, что многие купе были закрыты. Примерно в середине вагона дверь в одно из купе оказалась незапертой. Два пассажира сидели на нижних полках и выпивали. Поняв, что здесь есть свободные места, я решил устроиться в этом купе. Пассажирам я показал свой билет, спросил, не заняты ли верхние полки, и с их разрешения я стал их соседом.

Я положил приготовленную мною железную болванку, завернутую в газету, на верхнюю полку справа. Это был весь мой багаж. Моими соседями оказались молодые ребята. Примерно по тридцать — тридцать пять лет. Один из них был в морской форме. Мы познакомились. Я назвал вымышленную фамилию. Их фамилий и имен не запомнил. Они пригласили меня к столу, и я выпил за их здоровье две или три рюмки. Больше пить не стал — был голоден и боялся опьянеть.

Из их разговоров мне стало ясно, что у моряка, занимавшего нижнюю полку слева, есть при себе деньги.

Его я и наметил в жертву.

— Значит, сначала выпили за его здоровье, — спросил следователь, — а уж потом решили ограбить?