Обвинение предъявлено Гурову [Сборник]

– Да, ты совершенно верно уловил мою мысль. Но не касаемо убийства, нет. Это его основная цель. Вероятней всего, субъект к этому шел на протяжении какого-то времени. А вот подчинить жертву, сначала втереться к ней в доверие, а потом резко напасть, да так ловко, чтобы никто и не подумал начать сопротивляться, это дело другое. Здесь нужен определенный опыт или, если хотите, тренировка.

– Лева, что ты хочешь этим сказать?

– Те убийства, о которых нам известно, у него не первые.

– Так, погоди-ка, Лев Иванович. Ты сейчас говоришь, что он убивает достаточно давно, а никто ничего не заметил. Я правильно тебя понял?

– Почему же? Я заметил!

– Ну, это понятно. А как давно это могло начаться?

– Я точно сказать не могу, рискну лишь предположить, что нам стоит поискать пару-тройку похожих дел среди уже раскрытых. Не только у нас, но и по всей стране.

– Ты предполагаешь, что наши коллеги кого-то арестовали за чужое преступление?

– Подобное вполне возможно.

– Ты отдаешь себе отчет, какой высоты волна может подняться?

– Вероятно, да, коллеги будут сильно недовольны, но это оправданный риск.

– Ты представляешь, какой объем материалов придется изучить?

– Не такой уж и огромный, если подойти к делу правильно и работать по заранее заданным параметрам. Но нам стоит поискать и неудавшиеся попытки нашего субъекта.

– Это ты о чем? – осведомился генерал.

– Он, конечно, ловок и весьма умен, обладает инстинктивной способностью разбираться в людях или даже изучал психологию. Но с первого раза у него вряд ли все шло так, как было задумано. Он должен был учиться и, вероятно, ошибаться.

– Хочешь сказать, что нам нужно поискать мелкие правонарушения, которые начались еще в далеком детстве нашего субъекта? Лева, это будет вторая груда информации. Вы рискуете в ней просто увязнуть.

– Нет, все не так. Наш субъект слишком умен и организован. Он не мучил животных в детстве, не совершал мелких краж, на учете в полиции, скорее всего, не состоял. Даже если этот тип и испытывал подобные порывы раньше, то уже во взрослом возрасте. Так что он, скорее всего, умеет их брать под контроль.

– Тогда что же?

– Нам нужно искать случаи, подобные нашим убийствам, среди раскрытых, смотреть обращения граждан с жалобами или заявлениями, когда дела не заводились вовсе. Я понимаю, что таких данных в базе нет. Придется провести опрос среди участковых и дежурных в отделениях. Шансы, конечно, невелики. Подобные происшествия граждане могут счесть полной ерундой и вообще не обращаться в органы правопорядка. Если они это и делали, то у них, скорее всего, даже не приняли заявления. Да и времени на это может уйти очень много. Но данное мероприятие может очень помочь в нашем расследовании.

– А чего искать-то надо, Лев Иванович? – осведомился лейтенант и озадаченно моргнул.

– Случаи, когда к молодым, одиноким и, скорее всего, привлекательным девушкам кто-то пытался вломиться в квартиру поздним вечером. Причем не силой, а с помощью какого-то трюка, обмана или выдумки. Не исключено, что потенциальной жертве удалось отбить неожиданную атаку человека, который напросился зайти в квартиру под каким-то предлогом. У нашего субъекта на стадии отработки метода должны были случаться осечки.

– Пожалуй, ты можешь оказаться прав, Лев Иванович, – сказал Орлов. – Вот товарищ лейтенант и займется выполнением этого важного и сложного задания. Проедется по отделениям, переговорит с дежурными и участковыми, по крупицам соберет сведения. Вы его предварительно еще раз проинструктируйте, чтобы он ничего не упустил и не напутал.

– Разрешите приступать, товарищ генерал? – спросил лейтенант и сделал попытку вскочить со стула.

– Поздновато сейчас приступать, – с усмешкой сказал Орлов. – Ты на часы смотрел? Все завтра, а сейчас идите отдыхать, господа офицеры.

Утро следующего дня началось для Гурова как обычно. Было пасмурно, прохладно, шел мелкий холодный дождь, ставший привычным.

Полковник позавтракал вместе с женой, перебрасываясь с ней новостями и ничего не значащими шутками. Потом он проводил ее до машины, которую за Марией прислали со студии, поцеловал, простился с ней до вечера, сел в свой автомобиль и поехал в управление.

Все это время – и за завтраком, и по дороге на работу – Гуров думал о другом. Он взял папки с рабочими материалами домой и продолжал трудиться до позднего вечера. Возможно, поэтому даже во время короткого и тревожного отдыха в его сознании роились образы, едва уловимые мысли и соображения. Утром, после пробуждения, расследование никак не выходило у него из головы.