Обвинения

Погруженный в свои мысли он не заметил парня, который подошёл к нему сзади, и второго подошедшего с другой стороны, не заметил шоковую дубинку, которую они вытащили, не увидел…

Боль, волной прокатилась через всю его нервную систему, парализовала всю мысленную деятельность, все функции организма. Его мускулы самопроизвольно сократились, и он даже не почувствовал, как его голова коснулась палубы.

Глава 17

Он приходил в себя очень медленно, осознавая только неясную боль, везде, во всём теле. Было темно. Он попробовал протянуть руку, нащупать поверхность, но не мог пошевелиться. Он попробовал снова, и понял, что руки, почему-то, были прочно связаны у него за спиной. А ноги, также связанные за лодыжки, были прижаты к его груди. Спина была прижата к какой-то твёрдой, жёсткой поверхности, и руки, стиснутые между ней и спиной, сильно затекли. Он попытался подвигаться в разных направлениях, чтобы уменьшить дискомфорт, но места для движения не было. Его спина упиралась в одну стену, его плечо в другую, а если он нагибался в противоположную сторону, то ударялся в третью. Ступни и колени упирались в четвёртую стену. Он полностью заполнял собой это тёмное место, которое было настолько маленьким для него, что было непонятно, зачем его ещё и связали.

Страх заставил его сердце бешено колотиться. Здесь было тяжело дышать. Воздух был горячим и спёртым, как будто в нём не хватало кислорода. И эта мысль вызывала ощущение удушья, ему казалось, что он задыхается. Нет стоп… В его рту кляп.

Так, где же он находился? Тёмное, тесное, замкнутое пространство.

Контейнер…

Ортега! Теперь настоящая паника охватила его, заставила снова напрячься, в тщетной попытке освободиться от пут. Так же они нашли тело Джей Ди Ортеги, втиснутое в контейнер, в точности так же! Гарибальди не смог удержаться от воспоминания остекленевшего взгляда окоченевшего трупа, с коленями, прижатыми к груди, наверно, для того чтобы полностью умещаться внутри. Может, в этом была причина, почему он был связан?

Он что, умрет здесь тем же путём, в этом тёмном, лишённом воздуха месте?

Нет! Он дернулся обеими ногами, в серьёзной попытке сломать его тюрьму, так сильно он был не согласен с последним вопросом. Он мог действовать ими, мог двигать ими достаточно далеко, чтобы оказывать хоть какое-то воздействие на препятствие.

Он дёрнулся снова. Нет! Они не могли дать ему ускользнуть. Нет! А у него нет намерения, позволить им это. Нет! Ни как Ортегу. Нет! Он не собирается умирать здесь. Нет! Нет! Нет!

Он сделал паузу и отступил, ощущая тупую боль. Весь взмокший от пота Гарибальди страстно желал воздуха, который не проходил через кляп во рту. Его сердце стучало, в ушах стоял звон от грохота его ударов о стенки контейнера. Он перестарался.

Остынь Майк! Всё в порядке, успокойся. Подумай.

Затем он вспомнил, что Ортега не задохнулся в контейнере, что он был отравлен, и засунут внутрь, после того как уже умер. Это, конечно, не означало, что он не мог умереть здесь, но, по крайней мере, это уже было не то же самое, совсем не то же самое. И если бы они хотели его смерти, они бы уже убили его. Не так ли? Если они не подумали, что он уже мёртв, когда они засовывали его сюда.

Ладно, ладно. Как бы там ни было, медлить нельзя, так ведь? В конце концов, он жив, и это главное. Так что пора завязывать с этим.

Если бы он смог дотянуться до своего коммуникатора, он мог бы позвать на помощь. Это не должно быть слишком трудно, его запястья были связанны вместе. Он стал ощупывать то место, где должен был быть коммуникатор, нашёл свое запястье, дотянулся до тыльной стороны руки — коммуникатора не было. Его забрали. Проклятье!

И что теперь?

Ладно. Давай хорошенько подумаем, Майк. Проблема: Мой коммуникатор забрали, я связан и заперт в этом контейнере. Допустим это на самом деле контейнер. Давай предположим это. Тогда у него должна быть дверца. Четыре стороны, одна из них должна быть дверцей.

Только я не могу сказать какая из них — слишком темно. Могу я ударить по ней, чтобы открыть? Ну, не все контейнеры на станции крепкие. Возможно, я смогу. Но я только что молотил как чёрт, а всё еще сижу взаперти. Так что та сторона возможно и не дверца.

Сказать, что Гарибальди вообще не мог двигаться, означало бы преувеличить факты лишь на чуть-чуть. У него была некоторая свобода действий, достаточная, для того чтобы сместить связанные ноги и сделать удар. И еще, он обнаружил, что мог изгибаться и поворачивать своё тело сантиметр за сантиметром пока не окажется лицом к другой стороне контейнера, которая, он надеялся, будет дверью.

Это был медленный и изматывающий процесс, который опять заставил его тяжело дышать, как будто у него закончился воздух. Если это так, то контейнер, должно быть воздухонепроницаем. А может это и вовсе не контейнер; может это что-то более массивное, чтобы вырваться из него.

Он отчаянно ударил ногами метал. Контейнер затрясся со звоном, снова больно ударив Гарибальди по ушам. Громко.