Обвиняется терроризм

Ответ: Конечно, понимал. Ведь мы не на прогулку собирались в Кизляр, а направлялись туда с целью захвата города. Ставя конкретные задачи по захвату воинских частей командирам подразделений, которые входили в состав нашего отряда, я, конечно же, понимал, что в результате их выполнения пострадают военнослужащие Вооруженных сил Российской Федерации. Мало того, сама постановка задачи предполагала их физическое уничтожение и пленение.

Что касается сотрудников милиции и мирных жителей, то их убийство в результате проведения операции было нам невыгодно, так как настраивало бы население города против наших действий, что, естественно, не входило в план захвата города. В отношении них необходимо было применять оружие на поражение только в случае оказания сопротивления или явного невыполнения наших требований, что по сути своей одно и то же. Это обстоятельство было мной особо отмечено во время постановки боевых задач полевым командирам.

Так как планировалась боевая операция с применением довольно обширного арсенала стрелкового и другого вооружения, то в ходе ее осуществления, само собой разумеется, неизбежно наносился бы материальный ущерб зданиям и постройкам города. Как я уже показывал выше, мной ставилась задача на уничтожение воинских частей, расположенных в черте города, а также, как мы считали, авиационного завода. Другие городские объекты могли пострадать в ходе проведения операции, я это хорошо осознавал. Но конкретные задачи по их уничтожению или повреждению мной не ставились.

Что касается руководства действиями нашего сводного отряда по захвату города, то, как я уже показывал в ходе прошлых допросов, оно, по указанию Джохара Дудаева, осуществлялось мной и Исрапиловым. Это решение было принято потому, что мы с ним, являясь командующими фронтов, занимали одинаковое положение в иерархии «вооруженных сил Ичкерии». Поэтому поставить кого-либо из нас под начало другого, учитывая менталитет чеченского народа, было бы неправильным.

Перед убытием из Новогрозненского 5 января 1996 года мы с Исрапиловым между собой еще раз уточнили вопросы руководства операцией. Как уже ранее говорилось, на меня возлагалось общее политическое руководство, которое заключалось в определении поведения всех наших бойцов в зависимости от складывающейся обстановки. То есть никто из командиров приданных в мое распоряжение подразделений не имел права без моего согласия вступать в переговоры с представителями властей России и Дагестана, совершать боевые вылазки, покинуть сводный отряд и самостоятельно, например, пробиваться на территорию Чечни. Кроме того, именно я должен был представлять наши интересы во время переговоров, а также давать пресс-конференции российским и зарубежным средствам массовой информации. Для координации указанных выше действий мне был выдан телефонный аппарат космической связи, по которому я периодически должен был связываться с Дудаевым.

Исрапилов отвечал за оборону города после его захвата, а также ведения боевых действий с федеральными силами; Нунаев был ответственен за поддержание порядка в городе, то есть введение комендантского часа, создание органов военного управления и т. д. Только один из нас имел право отдавать приказ полевым командирам о выделении людей для решения тех или иных задач.

Сразу хочу уточнить, что указанное выше разделение «полномочий» между мной и Исрапиловым было условным. Во время многочисленных бесед, в том числе и перед убытием из Новогрозненского 5 января, мы с ним решили, что все вопросы, будь то политического или военного характера, будем решать только вместе, то есть ни одно решение без одобрения каждого из нас не могло быть принятым. Таким образом, за все действия, совершенные нашим отрядом на территории Дагестана в январе 1996 года, я вместе с Исрапиловым несу полную ответственность.

Вопрос: Был ли установлен график космической связи между Дудаевым и вами?

Ответ: Да, мы должны были связываться примерно через каждые три-четыре часа после начала операции, в зависимости от времени суток. В экстренных случаях я должен был по рации выходить на его телохранителя, который после беседы с находящимся рядом Дудаевым назначал время связи с помощью космического телефона. В целях конспирации, чтобы федеральные силы не установили местонахождение Дудаева, я с ним по рации не разговаривал.