Обвиняется терроризм

Вопрос: В ходе прошлого допроса вы показали, что после высадки с вертолетов российского десанта в непосредственной близости от колонны боевиков с заложниками, вы дали команду занять оборону как на самом блокпосту, так и в ближайших домах села Первомайского. Покажите, как дальше развивались события?

Ответ: Вечером 10 января 1996 года, когда возможность проведения федеральными войсками специальной операции по освобождению заложников стала очевидной, я в одном из домов села Первомайское, в каком точно сейчас сказать затрудняюсь, собрал совещание полевых командиров нашего отряда для обсуждения создавшейся ситуации и определения плана дальнейших наших действий. Среди присутствовавших были Исрапилов Хункер, Абалаев Айдомир, Атгириев Турпал, Чараев Муса, Нунаев Лом-Али, Долгуев Хасан, Радуев Сулейман и брат Исрапилова. В результате обсуждения было принято решение: с одной стороны, готовиться к отражению возможных атак федеральных сил, а с другой — продолжать вести с ними переговоры по предоставлению нам «коридора» для дальнейшего следования вместе с заложниками в поселок Новогрозненское.

Для отражения возможного штурма все село было условно поделено на четыре сектора обороны. За кизлярское направление ответственным было назначено подразделение брата Исрапилова, со стороны Чечни — Атгириева (северо-восток) и Абалаева (юго-восток), со стороны населенных пунктов Советское и Теречное — Чараева и Сулеймана Радуева. Остальных боевиков предполагалось держать в центре села, в резерве. Общее руководство боевыми действиями осуществлялось мной и Исрапиловым. Долгуев и Нунаев, как лица, хорошо ориентирующиеся в Первомайском и его окрестностях, должны были помогать нам координировать действия подразделений в боевых условиях. При этом Долгуев постоянно находился при мне, а Нунаев — при Исрапилове.

В ходе этого совещания у меня с Исрапиловым и другими полевыми командирами возникли разногласия по поводу тактики ведения оборонительных боев. Исрапилов предлагал расположить наши подразделения по периметру села, а я — создать несколько эшелонов обороны на наиболее вероятных направлениях наступления федеральных сил, причем авангард разместить на некотором удалении от границ жилого сектора. Свою точку зрения я обосновывал тем, что, приняв бой вне села, передовые подразделения тем самым исключат внезапность нападения противника и позволят основным силам своевременно подготовиться к отражению атак российских войск. В конце концов, когда я в авангард послал подразделение своего брата, Исрапилов и другие командиры согласились с моим предложением.

Всем командирам подразделений мной была поставлена задача: занять на указанных рубежах оборону, создать укрепительные сооружения и при наступлении российских войск по своему усмотрению открывать огонь на поражение, при этом постоянно по рациям докладывать о создавшейся ситуации мне и Исрапилову.

После совещания все упомянутые выше подразделения нашего отряда заняли исходные рубежи, стали готовиться к обороне. При этом боевики начали рыть окопы, строить блиндажи, ходы сообщения между ними и жилыми домами. В ходе строительных работ по моему указанию использовались мужчины-заложники, в том числе бойцы Новосибирского ОМОНа. Лопаты, ломы и другой шанцевый инструмент был взят в жилых домах села, жители которого, как я уже показывал ранее, покинули их к вечеру 10 января, когда мы вошли в Первомайское.

С 10 по 14 января 1996 года включительно мы вместе с удерживаемыми нами заложниками находились в Первомайском и никаких боевых действий с федеральными силами не вели. В это время мы занимались созданием укрепительных сооружений, вели многочисленные переговоры с представителями Дагестана и федеральных сил. Помимо меня в переговорном процессе принимали участие Исрапилов Хункер, Атгириев Турпал, а также Нунаев и Долгуев. Я встречался с переговорщиками противостоящей стороны в своем штабе, который располагался в одном из домов на юго-восточной окраине села. В целях безопасности после каждой такой встречи я менял местоположение своего штаба. Остальные вели переговоры на окраине села, а также на блокпосту, оснащенном средствами связи Новосибирского ОМОНа.

В настоящее время я затрудняюсь вспомнить, с кем конкретно и в какие дни вел переговоры. Помню только, что ко мне неоднократно приводили отпущенного мной ранее Беева и бывшего начальника Хасавюртовского РОВД, фамилию и имя которого сейчас не помню. С ним я познакомился еще в бытность префектом Гудермеса. Они меня уверяли, что штурма села не будет, и напрасно мы ископали все село, так как решается вопрос о дозаправке нашего транспорта для дальнейшего движения на территорию Чечни. Я высказывал претензии по поводу возникшей ситуации, показывая им документ, в котором Председатель Госсовета Дагестана гарантировал нам беспрепятственный проезд до поселка Новогрозненское. Я требовал выполнения изложенных в нем положений.