Обвиняется в измене

Пару раз в фильмах я видела сцены, где сюжет подводит жену и любовницу, случайно или нет, столкнуться в квартире их одного на двоих мужчины. Всегда, даже если сцена предполагает юмор или какую-то житейскую мудрость, это выглядело ужасно. Наверное, мне бело бы легче, если бы Инна вцепилась мне в волосы или обругала грязными словами, или просто выставила вон. Что угодно, кроме молчания, в котором я каждую минуту скукоживаюсь, словно в вакумизаторе. Еще пара минут — и от меня не останется даже молекулы.

К счастью, Инна не ждет эти минуты, а начинает разговор.

— Я поняла, что он на тебя запал, еще когда увидела вас вместе возле той машины. — Инна говорит спокойно и ровно, с уверенностью человека, который чувствует за собой правду. И знает что-то, чего не знает соперница. — Мы женаты столько лет, что я знаю, когда он мне изменяет просто по тому, как изменяется его запах. Видимо, Денис стал стареть, раз его потянуло на девушек явно из другой весовой категории. Обычно он не опускал планку ниже двадцати трех лет, да и то — редко.

Я хочу сказать, что Денис в его годы выглядит уж точно лучше, чем она, нс вовремя вспоминаю, что здесь солирует Инна, а мне остается только изображать видимость диалога.

— Но, вынуждена признать, - делает красивый жест Инна, - ты первая, с кем он зашел так далеко. Обычно все идет по стандартной схеме: новая игрушка, новые игрушки для «игрушки», дорогая съемная квартира. Несколько месяцев удовольствия, когда он почти не ночует дома. Потом он остается со мной все чаще, а с «игрушкой» - все реже. Потом начинаются звонки посреди ночи, когда его дурочка перестает понимать, почему «папик» больше не хочет ее трахать. Денис выходит поговорить посреди ночи, ругается и думает, что я ничего не слышу и не понимаю. В конечном итоге все заканчивается. Какое-то время ему хватает только меня, а потом начинается поиск свежего мяса. Он всегда был таким, даже когда мы были молодыми и хотели секса три раза в день.

Это так не похоже на того Дениса, которого я знаю, что голова отказывается верить, а сердце ноет и предлагает выставить эту женщину за порог вместе с ее правдой.

Но…

Это слишком похоже на того Дениса, которого я знала до нашей с ним «любви». Он ведь правда держал любовницу — я видела ее своими глазами. Он все время с кем-то флиртует, вокруг него всегда много женщин, в основном молодых и с модной внешностью. В офисе о его похождениях сплетничают все. Тот Денис, которого я видела со стороны, выглядел именно так, как рассказывает Инна.

— Не понимаю, зачем вы все это мне рассказываете, - пытаясь прикрыться спокойствием и вежливостью, отвечаю я. — Меня не интересуют ваши отношения.

— Но тебя очень интересует мой муж, - поправляет Инна. Она даже довольна собой, судя по снисходительной улыбке, которая теперь совсем не сходит с ее лица.

Я понятия не имею, о чем с ней говорить, чтобы не выглядеть именно так, как я выгляжу: сопливая девчонка, которая надеется увести мужчину из семьи.

— Видишь ли, девочка… — Снова усмешка с видом победительницы, вытирающей о поверженную соперницу нарочно посильнее испачканную в грязи обувь. — Ты была бы просто еще одной игрушкой. Такой же ни на что не годной куклой, которая жила бы в съемной квартире и получала деньги за гостеприимно раздвинутые ноги. Но ты — Ларина. И как со всеми с тобой нельзя, вдруг папочка заругает.

— Можете что угодно говорить обо мне, но не трогайте мою семью. Они хорошие люди.

— Тебе следовало подумать семье до того, как начала трахаться с чужим мужем!

От резкого окрика на стеклянной столешнице кофейного столика начинают дребезжать стеклянные статуэтки. Я невольно вскрикиваю, потому что Инна вдруг хватает одну со стола, сжимает в руке и смотрит на меня такими глазами, будто раздумывает, в какой глаз мне воткнуть острый выступающий край.

Зажмуриваюсь, понимая, что в случае чего, у меня есть лишь две руки, чтобы прикрыться.

И закрываю живот ладонями.

Наверное, эти защитные рефлексы приходят к каждой женщине, которая носит в себе ребенка. Приходят сами собой, одновременно с зачатием.

Я сижу с закрытыми глазами несколько минут, но ничего не происходит - и от удара мир не превращается в бесконечный черный колодец.

— Ты… серьезно? — слышу дрожащий от еле сдерживаемой злости голос Инны.

Рискую посмотреть на нее и замечаю, куда устремлен взбешенный взгляд.

— Этого не может быть. Это вранье! У Дениса не может быть детей... Я… столько раз пыталась!

В голове крутятся мысли о том, что мне хочется сказать, как жаль, что все получилось именно так. Хочется какой-то человеческой развязки нашего разговора, простого финала без криков и ругани. Но так не бывает. По крайней мере, не в моей истории. Я все-таки переступила черту, которую не следовало переступать.

— Это не его ребенок, да? — В голосе Инны столько надежды, что так и подмывает соврать, подыграть ей.

— Инна, вам лучшей уйти, - пытаюсь выбрать нейтральный ответ. — Пожалуйста. Денис вот-вот вернется и ему может очень не понравится... все это.