Обвиняется в убийстве

"Они пытаются притянуть факты за уши, — сказал Джо Шэннон. — Не удивлюсь, если рано или поздно судья пресечет все эти попытки. Мы уже просили его заставить защиту как-то увязать все то, что она здесь наговорила. Та же в ответ долдонит свое: согласно нашей теории, речь идет о сорвавшейся сделке, связанной с продажей наркотиков. На это мы отвечаем: тогда представьте доказательства. Но никаких доказательств пока нет. Судья уже стал волноваться. Он боится, как бы Присцилла не оказалась в больнице. В этом случае она не сможет еще раз предстать перед судом для перекрестного допроса. Поэтому он и позволяет защите слишком далеко отходить от существа дела. Будь Присцилла вполне здорова, он вряд ли разрешил бы им забираться в такие дебри. Стоит им чуть-чуть приоткрыть дверь, как они тут же норовят просунуть в нее ногу. И при этом еще рассуждают: послушайте, судья, если мы рассматривали тот вопрос, то почему же не обсудить еще и этот… Судья с самого начала не должен был позволять им поднимать здесь всю эту чепуху".

Тим Карри полностью с ним согласился. "Я думал, — заметил он, — мы приехали сюда разбирать дело об убийстве. Но мы уже так далеко отошли от его существа, что это становится смешным".

Именно на этом этапе процесса представители прессы получили возможность ознакомиться с генеральной линией защиты. Случайно это произошло или преднамеренно, но адвокаты оставили на видном месте (рядом с вещественными доказательствами) свои записи. Не секрет, что во время перерывов репортеры осматривали стол, на котором все это было разложено. Согласно этим записям, план защиты состоял в том, чтобы доказать: 1) что "Присцилла Дэвис знала, что в ту ночь должно было что-то произойти"; 2) что "Беверли Басе не могла видеть, кто стрелял в Гаврела"; 3) что "стрелявший в действительности подстерегал Стэна Фарра и не собирался убивать Присциллу".

Когда репортеры обратились за разъяснением к Филу Бэрлсону, тот сказал, что в их записях все изложено "в основном правильно" и что защита собирается также доказать, что по меньшей мере два человека вступили в сговор, чтобы взвалить всю вину за случившееся на Каллена Дэвиса. Бэрлсон пока еще не был готов назвать имена этих двух людей, но было и так ясно, что он имел в виду Присциллу и Бев Басе. Если защита оставила записку преднамеренно, чтобы ознакомить с нею репортеров, возникал вопрос: зачем? Кое-кто думал, что защита с самого начала намеревалась только наступать. До сих пор единственной ее мишенью была достоверность показаний Присциллы. Присяжные могли, конечно, поверить в то, что она лгунья и распутница, но в то, что она могла умышленно скрыть личность человека, убившего ее любовника и 12-летнюю дочь, — вряд ли. По-видимому, план защиты преследовал две цели: во-первых, указать на мотив убийства Стэна Фарра (месть) и укрывательства со стороны Присциллы (алчность), а во-вторых (и это главное), отвлечь внимание жюри от убийства Андрии Уилборн. Но одно дело — ознакомить прессу со своей тактикой, а другое — довести ее до сведения присяжных. Хотя кто знает? По некоторым данным, присяжные принимали посетителей, что запрещалось законом. Ходили также слухи, что к ним без всякого сопровождения приходили мужья и жены. Если слухи о таких свиданиях супругов соответствовали действительности, то можно лишь гадать, о чем они разговаривали и какие строили предположения и догадки.

Когда Присцилла вновь появилась в зале заседаний и заняла место, с которого вот уже седьмой день давала показания, Ричард Хейнс обрушил на нее целый шквал вопросов, намереваясь доказать, что и она, и Фарр ожидали каких-то неприятностей еще до событий 2 августа. Именно этого больше всего и боялось обвинение, поэтому Шэннон выступил с категорическим протестом, утверждая, что все эти вопросы не имеют отношения к делу. Доулен, однако, отклонил протест и разрешил Хейнсу продолжать допрос.

Вопрос: Вы помните о своей встрече с Санди Майерс в приемной д-ра Саймонса за несколько дней до 2 августа?

Ответ: Я помню, что как-то встретилась с ней в приемной у врача.

Вопрос: Было ли это за несколько дней до 2 августа?

Ответ: Я не могу припомнить точной даты.

Вопрос: Когда вы встретились с Санди Майерс, вы сказали ей, что хотели бы с ней переговорить?

Ответ: Нет.

Вопрос: Вы не сказали ей: "Должно случиться нечто ужасное?"

Ответ: Нет, я этого не говорила.

Вопрос: Вы не помните, о чем вы говорили?

Ответ: Я помню, что говорила только она.

Вопрос: А вы не помните, что ей ответили?

Ответ: По-моему, я ей ничего не ответила.