Обычай умирать

— Вы заранее знали о готовящемся взрыве, но не стали его предотвращать. Более того, взрыв был организован и рассчитан буквально по минутам, чтобы там оказалась немецкая группа. Понимая, что можете выдать своего двойного агента, вы пошли на такой акт, чтобы предотвратить другие подобные акты, которые вам в конечном итоге и удалось остановить. А израильтяне, очевидно, догадывались об этом, так как в турецком издательстве оказались их бизнесмены. Таких совпадений не бывает. Возможно, что сами израильтяне тоже не хотели выдавать свою агентуру в Турции. И тогда получается, что этот взрыв нужен был всем. Вашему управлению — чтобы не подставлять своего агента, израильтянам — чтобы не выдавать свою возможную агентуру, наконец, оппозиции Германии, которая пришла к власти не без помощи этого взрыва и шока от гибели соотечественников. Шовдыгов сказал одну важную фразу: Захохов был связан с подпольем на Северном Кавказе. И это убедило меня окончательно в моих выводах.

— Так, — заговорил Богдановский, глядя на Савченко, — я предупреждал, что все это может плохо кончиться. Теперь мы получили выводы нашего гостя. — Он перевел взгляд на Дронго: — Значит, по-вашему получается, что мы сами устроили этот взрыв, договорившись с немцами и израильтянами?

— Не передергивайте, господин генерал, — возразил Дронго. — Взрыв был организован в первую очередь, чтобы не подводить двойного агента, иначе бы ему просто перестали верить. С израильтянами не могло быть никаких договоренностей. Они слишком ценят жизнь своих граждан, чтобы разрешить убивать дочь Блехермана даже ради сохранения своей агентуры в Турции. Хотя почти убежден, что и в их тайных операциях бывали такие эпизоды, когда они шли на жертвы во имя будущих побед. Это аксиома работы всех спецслужб мира. А насчет немцев просто все получилось настолько слаженно, что можно было задействовать и их группу. Я не удивлюсь, если выяснится, что группу специально привели туда как раз в этот момент.

Богдановский покачал головой. И, уже не скрывая своих чувств, с ненавистью произнес:

— Вы понимаете, что это абсолютно закрытая информация и мы не можем допустить, чтобы вы вышли с ней из нашего управления? Ни при каких обстоятельствах! Своими аналитическими способностями вы подписали себе смертный приговор.

Дронго молчал.

— Ни одна спецслужба мира не разрешит вам разглашать подобную информацию, — вставил Савченко. — У всех свое грязное белье, свой «скелет в шкафу». Но никто не позволяет вытаскивать это на свет божий.

Дронго по-прежнему молчал. Богдановский шумно вздохнул и снова посмотрел на полковника. Тот понял, что ему нужно как-то прояснить ситуацию. Или хотя бы попытаться это сделать.

— Во время войны, — неожиданно сказал он, — был такой случай. Англичане сумели разгадать код «Энигмы», шифровальной машины немцев. И они заранее узнали о готовящемся налете на Ковентри. Можно было спасти город — тысячи женщин, стариков, детей. Но тогда немцы поняли бы, что их код раскрыт. Черчилль и его советники приняли самое сложное решение: позволили немцам разбомбить Ковентри. Они пожертвовали целым английским городом во имя будущих побед. И благодаря этому их высадка летом сорок четвертого прошла с наименьшими потерями. Ведь немцы были убеждены, что высадка будет в другом месте. И англичане знали об этом благодаря той самой «Энигме». Вы умный человек и должны все понимать. Мы не могли остановить Хаджирова. О готовящемся взрыве знали многие на Северном Кавказе. Два предыдущих взрыва мы остановили. Если бы мы остановили их снова, подозрение сразу пало бы на Захохова. И мы не могли этого допустить. Пришлось разрешить этот взрыв. Вы ведь понимаете, что в истории каждой спецслужбы есть сколько угодно подобных случаев. Не мы первые, не мы последние. Если бы произошел другой взрыв, в институте погибли бы десятки и сотни молодых людей. Мы это тоже сознавали. И спасали людей. Сотни других людей. После ареста группы Шовдыгова мы предотвратили еще восемь подобных терактов. Я думаю, что в общей сложности мы спасли тысячи людей. У нас просто не было другого выхода. Мы не имели права подставлять агента, который давал такую ценную информацию. А насчет немцев вы не правы. Это не было нашей целью. Получился своеобразный побочный эффект, которого никто особенно не ждал.

Наступило тяжелое молчание.

— Почему вы молчите? — не выдержал генерал. — Вы сознаете, какой ураган могут вызвать ваши слова, если вы выйдете живым из этого кабинета? Вы же умный человек и должны были просчитать все варианты вашего откровения. — Он неожиданно понял, что именно сказал, и вопросительно, даже немного испуганно посмотрел на сидевшего гостя. — Вы не могли не понимать, что мы не позволим вам разглашать подобную информацию, — продолжал, задыхаясь от волнения, Алексей Федорович, — вы не настолько наивный человек, чтобы прийти к нам и обвинить нас в организации взрыва и убийствах. Вы прекрасно сознавали, чем это может для вас закончиться. И все-таки пришли. Значит, у вас есть козырь в рукаве. Иначе вы не посмели бы сюда явиться.