Обычная история (СИ)

- Да... - произнесла Светлана, находившаяся в эту минуту где-то далеко во времени и пространстве. - Компания была колоритная.

Нахлынувшие воспоминания стерли со Светиного лица маску жесткости и непроницаемости. Наивная восторженность и влюбленность в мир распахнули зеленоватые глаза, голос стал мягче и задушевнее.

Таня, уловив в голосе подруги новые нотки, удивленно посмотрела на Свету и подумала:

"Ну и ну! Как она тепло о них говорит! А на меня все рявкает..."

Света, между тем, продолжала:

- Мы участвовали в студенческой самодеятельности; Саша, Лена и я пели, Фая прекрасно танцевала, но нас все равно окрестили "квартетом". Фая, к слову сказать, танцевала прекрасно. Гибкая, с широкими бедрами, но абсолютно плоским животом, пронзительными карими глазами под изломанными дугами тонких своевольных бровей, Фая производила ошеломительное впечатление на публику. Горячий южный темперамент сыграл с ней роковую шутку: за неделю до свадьбы она сбежала от старого обеспеченного мужа, у которого была куча детишек от предыдущих браков, потому ему нужна была молодая нянька и последняя услада его старости, сбежала с молодым ровесником Фарханом или Фархадом - точно не помню его имени - сначала в Ташкент, а потом, когда за ним устроили охоту милиционеры - он оказался вором, - перебрались чуть ли не автостопом в Москву, где ее парень занялся привычным для него делом, а Фая поступила на факультет иностранных языков в наш институт. Фархан (остановимся на этом имени) снимал в Питере комнату, в которой они с Фаей встречались почти каждую неделю. Фая обычно возвращалась от него в понедельник утром, прямо на занятия, как правило, в новом наряде или с новым украшением. Мы Файку предупреждали, что носить краденое опасно, но молодой красивой девчонке из бедной семьи невозможно было устоять перед соблазном. А украшения она носила недолго, обычно неделю, другую, потом сдавала в ломбард, - и больше мы этой "побрякушки" не видели.

Четыре года у молодых людей все шло гладко, а на пятом курсе, прямо осенью, Фархана арестовали. Фая чудом не пошла соучастницей по делу, но жить ей после этого стало невмоготу. И не в том дело, что денег стало меньше, - к тому времени мы все подрабатывали переводчицами в Интуристе, репетиторством, письменными переводами через ТПП (Торгово-Промышленную Палату) и студентам других факультетов, особенно заочникам, - катастрофа была в том, что на воле остались его бывшие подельники, которые требовали от Фаи какой-то, якобы утаенной от них, доли. Фая ни о какой доле не знала, но девушку, что называется, "взяли в оборот". Похоже, ее заставили "отрабатывать" долги Фархана, проще говоря, сделали из нее проститутку. Вытащить ее из этого омута мы не смогли. Первое время она просто исчезала по ночам, - это было, когда мы еще не знали, что ее парень арестован, и у нее проблемы. Потом стала появляться с синяками на теле, измученная и какая-то невменяемая. В такие дни она на занятия не ходила, а только отлеживалась, по три-четыре дня не выходя даже в студенческую столовую. Когда мы попытались разговорить ее, она все рассказала и добавила, что "ее песенка спета", ОНИ ее не выпустят... Мы предлагали тайно вывезти ее за город, в другую местность, к родителям любой из нас, но она отказалась, уверенная в том, что ее немедленно выследят, да еще создадут немалые проблемы приютившим ее родителям. Подводить так своих родителей, конечно, не хотел никто... - Света запнулась, словно наткнувшись на давнюю вину. Несколько секунд она отчаянно боролась с этим губительным чувством, угнетавшим ее много лет, потом, сдавшись, выдохнула:

- Что мы, совсем еще сопливые девчонки, могли тогда сделать? - И, помолчав, продолжила, - Однажды она появилась после трех недель отсутствия, быстро забрала свои вещи, которые ее вовсе не интересовали, - она пришла, чтобы с нами попрощаться и предупредить, чтобы ее не искали. На предложение вызвать милицию она грустно улыбнулась, сообщив, что перед общежитием ее ждет "машина сопровождения", на которой ее должны были доставить в какой-то загородный бордель, которым пользуются и милицейские чины с большими звездами... Больше мы нашу красавицу Фаю не видели...

Света замолчала, вновь переживая трагедию близкого ей человека. Девушки спустились к пляжу, побродили по мокрой гальке. Таня подняла обкатанный морем кусочек красного кирпича размером в треть ладони, провела по нему пальцами правой руки, ощущая приятную шершавость, и положила в карман пальто.

- Пятки тереть будешь перед приемом кавалера? - пошутила Светлана.

- Можно и пятки, - не принимая шутку, без улыбки ответила Таня. - Продырявлю гвоздем, - будет моим "куриным богом", - добавила она через мгновение в тон подруге. - А что с остальными девчонками? - осторожно вернула она подругу к воспоминаниям.

- Оставшееся "трио" в комнату к себе больше никого не пустило. Мы оттащили кровать Фаи в коридор, и комендантша передала ее в другую комнату, где жили студентки младших курсов. Дело в том, что на пятом курсе нас уже никто не беспокоил и не притеснял...