Обычная жизнь

У нее получилось длиннее. Я слушал, вставлял разные веселые замечания. И потом как-то плавно мы из детства перешли на институтские времена и на настоящий момент, при этом разговор перестал быть ее монологом, а стал просто разговором. Я вспоминал какие-то случаи и рассказывал ей, она рассказывала мне свои. Мы смеялись, сидя друг перед другом на корточках. И в какой-то момент я вдруг почувствовал, что мне нравится быть здесь и говорить с ней, и я рад, что лифт застрял, и все получилось именно так.

Мы болтали уже просто о всякой всячине как давно знакомые люди, когда из дырочек над кнопочками вдруг раздался голос:

– В лифте! Эй, в лифте!

Надя замолчала на полуслове.

– Да, – встав на ноги, сказал я в дырочки.

– Вы что, застряли? – спросили дырочки.

– Да, – ответил я.

В дырочках что-то пошебуршало, щелкнуло и потом сказало:

– Ждите, сейчас придет механик, – и отключилось.

– Ну вот, – как-то грустно произнесла Надя. – Вот и всё.

Она продолжала сидеть на корточках, я тоже присел перед ней.

– Сейчас нас вытащат, – бодро проговорил я. – Выйдем отсюда.

– Опять на работу, – вздохнула она.

– Хм… Ну хочешь, давай здесь останемся?

– Поздно уже – сейчас механик придет.

– А мы скажем, что нас не надо вытаскивать.

– Думаешь, он послушается?

– Послушается, – уверенно сказал я.

– Нет, – улыбнулась она, – все равно надо отсюда когда-нибудь выходить.

– Серьезно? – с сомнением произнес я. – Думаешь, надо?

Мы смеялись.

Потом пришел механик и открыл двери. Оказалось, что мы не доехали до пола всего сантиметров двадцать, в общем, выходить было несложно. Обед уже давно кончился. Мы шли по коридору обратно к своим рабочим местам. Я посмотрел на часы.

– Галина Николаевна сейчас меня просто съест, – сказал я. – Мало того, что без обеда остался, да еще придется стать чьей-то закуской.

Надя смеялась.

– Ничего, – говорила она, – может, обойдется. А если что, ты меня на помощь зови.

– Обязательно, – кивнул я.

* * *

Трое в белых халатах перед компьютером. Открывается дверь, в комнату входит девушка с листом бумаги и ручкой в руках. Подходит и кладет лист на стол перед теми, что в белых халатах. Девушка:

– Вот, расписывайтесь.

– Что это?

– Премия. Расписывайтесь, потом зайдете к нам в бухгалтерию и получите.

Те, что в белых халатах по очереди берут листок и расписываются.

Один из них:

– А мне почему так мало?

Девушка:

– Откуда я знаю? Не я же эти цифры придумала.

Смотрит в экран компьютера. Там двое идут по коридору. Девушка, что на экране, точная копия той, которая стоит перед компьютером.

Девушка, удивленно показывая на экран:

– А это что такое?

Один из тех, что в белых халатах, улыбаясь и как бы между прочим:

– А это так, программа работает.

Девушка, хмурясь:

– Вот как? Мне говорили, что вы тут что-то такое сделали, но я не верила.

Второй, улыбаясь:

– И правильно.

Девушка недовольно:

– Как же правильно? Вы это зачем?

Второй удивленно:

– А что такого? Просто картинка на экране.

Девушка возмущенно:

– Это не просто картинка! Себя небось туда не засунули. Третий:

– Но это же как в кино. Мы думали, тебе понравится. Девушка, забирая лист с подписями, ворчливо:

– Как в кино… Спрашивать надо было!

Второй, пожимая плечами:

– Ну теперь поздно, уже не переделаешь.

Девушка, хмурясь, глядя в экран:

– Вот не выдам вам никакую премию за такие штучки – узнаете тогда.

Второй, скрывая улыбку:

– Ладно тебе, мы больше не будем.

Девушка недовольно:

– Больше и не надо.

Поворачивается и в праведном возмущении уходит.

Все весело смотрят ей вслед.

Первый, когда дверь за девушкой закрывается:

– А мы ее еще и в постель уложим.

Все смеются.

* * *

На следующий день было тепло. Солнце игриво подмигивало мне в просветах между домов, когда я шел на работу. Тяжелый мокрый снег на улицах, впрочем, мягкий, вальяжно развалившийся в свободной позе. Теплый почти весенний ветерок. Все дышало теплом и светом, свежестью. К чему бы это? Даже на работу идти не так тяжело, даже толпа в метро не такая буднично отчужденная. Интересно…

Вчера вечером, придя с работы, звонил Свете. Болтали с ней, наверно, целый час. Я думал о том, что было днем в лифте, и смотрел на Свету как бы со стороны, правда, «смотрел» звучит странно для разговора по телефону. Но что-то появилось во мне, новое. Я не хотел понимать что. Может, боясь ошибиться, а может, не желая спугнуть это… если, конечно, что-то было. Не знаю. Я не хотел понимать.

Свете не стал рассказывать про приключение в лифте, хотя так и подмывало. Но я держал это при себе, не думая, что поступаю плохо или хорошо со Светой – я пока еще никак не поступал, просто говорил с ней по телефону в обычной веселой манере, и чувствуя что-то новое внутри, но пока не зная, что это.

Света говорила о массе свободного времени на этой неделе, я упорно не понимал намеков, отшучивался. Зачем? Пока не знаю. Я просто удобно развалился на диване, как сегодняшний снег на улицах, и плыл по течению, стараясь не думать, куда. Лишь интуиция тихонько нашептывала сладкие обещания, мне было приятно слушать ее. Я улыбался про себя, разговаривая со Светой и глядя на нее со стороны, но не отчужденно, нет.