Снеара криво усмехнулась, представив, какая кара её ждёт в ближайшее время за опоздание, непонятно какую одежду и обстриженные волосы, и начала выбираться из кустов. По всему выходило, что пробираться домой ей предстоит тёмными подворотнями, а затем разыграть подростковый бунт: якобы она, вместо того чтобы заниматься уроками, отправилась в парикмахерскую и солярий – чем не объяснение внезапно появившемуся в конце осени загару? – и на в тайне от матери сэкономленные деньги привела себя в свой нынешний вид. А потом на неё, как закономерное наказание за своеволие, напали грабители и отобрали одежду, оставив взамен эти тряпки. Добрые попались. Матери понравится демонстрация высшей справедливости в действии – может быть, ограничится по такому случаю просто нотацией. Только телефон и учебники тоже придётся выкинуть, чтобы картину не портили.
Снеара… Нет – девушка резко одёрнула себя: Снежана, и только Снежана, – мрачно стиснула зубы, готовясь к неприятностям. Она уже на собственном горьком опыте выяснила, что умереть не сможет, и все её попытки это сделать просто ухудшают положение, в котором она находится, ещё больше. Так что, видимо, ей придётся жить, но при этом следует позаботиться о том, чтобы проблем в её бесконечном существовании оказалось как можно меньше…
Девушка выбралась из кустов на дорожку и торопливо зашагала к ограде, стремясь покинуть территорию школы, пока её не обнаружил сторож. Она не замечала холода, привычно отгородившись от всех своих ощущений, не чувствовала ни боли, ни страха. Следовало признать, что в той малоприятной жизни, которая ждёт её в ближайшее время, навыки жрицы могут очень сильно ей пригодиться. В конце концов, если у человека нет даже надежды на то, что его положение изменится, то остаётся только плыть по течению с наименьшими для себя потерями…