Обычное дело

Дома царило затишье. Лиля в компании Олега каталась на снегоходе. Менее успешный кавалер Борис чистил снег у ворот своего дома, хмуро поглядывая на них.

У Михаила и Ирочки сегодня был день большого шопинга. Требовалось запастись приданым для двух будущих младенцев, пока дороги совсем не завалило снегом, и пополнить запасы. Особенно быстро кончались свечи.

Арсений Петрович на цыпочках подошел к двери в спальню и сунул в щелочку нос. Тепло одетая Сашенька мирно играла в манежике. Светлана что-то штопала, устроившись в кресле с подушкой, подложенной под спину. Выпустив утром пар, она была в добром расположении духа, поэтому остаток дня прошел спокойно.

Ночью Арсений Петрович закашлялся. А закашлявшись, проснулся. В комнате отчетливо пахло дымом. Сон как рукой сняло. Сунув ноги в меховые тапочки, профессор порысил к двери. В небольшом коридорчике, куда выходили двери спален второго этажа, плавали клубы дыма. Плотно притворив дверь, чтобы они не просочились к Сашеньке (ее кроватка стояла у него в спальне, чтобы дать возможность Светлане отдыхать ночью), профессор принялся будить домочадцев, стуча во все двери сразу.

Первым выскочил взлохмаченный Егор и, быстро сориентировавшись, закрыл лицо футболкой и рванул вниз по лестнице. Вернулся он почти сразу.

«Лестница внизу уже занялась, коридор горит и кухня, кажется, тоже. Не пройдем,» – сообщил он.

Дым становился гуще, глаза слезились, дышать было нечем.

«Сюда, сюда, в спальню к Сашеньке,» – подгонял всех Арсений Петрович, подталкивая в спину испуганную Лильку. Егор уже распахивал окно, оценивая высоту.

«Егор, подождите,» – суетился профессор. – «Сначала выбросим под окно все одеяла, подушки и матрац, чтобы не переломать руки и ноги.»

«Точно,» – согласился тот. – «Лилька, заткни щель под дверью чем-нибудь,» – на бегу скомандовал он.

Мужчины споро стащили с кровати матрац и теперь с трудом пытались пропихнуть его в окно. Лилька бестолково хлопала глазами, так и не сдвинувшись с места. Светлана, тяжело опустившись на колени, затыкала щель под дверью, откуда заползал в комнату едкий дым, простыней. Проснувшись, заревела Сашенька. Сбросив вниз последние подушки, Егор потащил к окну Лилю.

«Прыгаешь, падаешь на бок и сразу отползаешь в сторону,» – инструктировал он ее. Но Лилька, до этого лишь испуганно таращившая глаза, вдруг уперлась руками и ногами. Отчаянно сопротивляясь, она вырывалась из рук Егора, молотила его всеми четырьмя конечностями с какой-то нечеловеческой силой и верещала при этом громче Александры.

«Успокойтесь, Лилечка, милая. Надо прыгать, иначе сгорим,» – хватая девушку за руки, пытался унять истерику Арсений Петрович.

Но Лиля уже впала в раж, проще было остановить разъяренного носорога, чем ее. Профессор отступил в растерянности. Как некстати эта истерика, времени совсем нет. Простыня под дверью уже горела, едкий дым выедал глаза. Он отступил от Лили.

«Егор, прыгайте. Потом я передам Вам Сашеньку,» – решил он.

Держась за подоконник, Егор повис вдоль стены дома и, отцепив руки, прыгнул. Удар ногами, мягкое падение спиной назад на подушки, и он тут же вскочил на ноги. Арсений Петрович уже опускал вниз, держа за ручки, отчаянно ревущую девчушку. Егор ловко поймал малышку и заметался. Не в снег же ее посадить. К счастью, во двор уже вбегал Крис. Подхватив девочку и закутав ее в свой пуховик, он галопом помчался к ближайшему дому.

Тревогу подняла Ольга. Как любой беременной женщине ей приходилось вставать по ночам в связи с физиологическими потребностями. Перед тем, как нырнуть в теплую постель, она бросила взгляд в окно и увидела зарево пожара. Растолкав сладко посапывающего Криса, Ольга велела ему бежать туда, а сама помчалась будить всех остальных.

Когда во дворе дома появились соседи, половина дома уже полыхала. Огонь, пощелкивая и потрескивая, бодро пожирал сказочный деревянный теремок, расползаясь по стенам и полам огненными метастазами. Дверь в спальню почти прогорела. Светлана сидела на подоконнике и, уже свесив ноги вниз, никак не могла решиться прыгнуть.

Давай Светочка, давай. Внизу подушки, даст Бог, все обойдется,» – терпеливо уговаривал ее Арсений Петрович, высунув голову в окно. Дышать в комнате было уже нечем. Лучше всяких уговоров подействовал на Светку грохот обвалившейся прогоревшей лестницы. Она спешно спрыгнула. Упала плохо, плашмя на живот, вытянув вперед руки, и страшно вскрикнула. Ее перевернули на спину и, подхватив под мышки, оттащили в сторону, прямо на снег. Борисовичи уже тащили садовую лестницу. Пристроив ее к окну, они хором закричали снизу: «Петрович, спускайся. Скорее.»