Обыграть босса (СИ)

Он не дал мне в этот раз отдышаться. Я все еще дрожала от оральных ласк, когда почувствовал его внутри. Резкий толчок. Даже немного больно. Казалось, сердце сейчас разорвётся, но я ни за что не хотела останавливаться или просить подождать. От интенсивности и остроты ощущений я укусила его за губу. Дан ойкнул, но, слава богу, не отступил. Лишь замер на несколько сладких секунд. Он водил своими губами по моим, нашел мои руки за головой, переплел наши пальцы и начал двигаться. Не прекращая целовать, он прижимал меня собой к столу, крепко сжимал мои ладони, постепенно наращивая темп и амплитуду.

Дан отпускал мои губы на миг, когда чувствовал, что я задыхаюсь. Позволял глотнуть воздуха и снова завладевал ртом. Обездвиженная, абсолютно беспомощная, невероятно чувствительная я лежала на столе, словно на самой мягкой перине. Я ни черта не контролировала, ни свое тело, ни чувства. Он знал это. И я знала, что он знает. А еще я хотела, чтобы он это знал.

Мне было плевать на игры. На его мотивы и тайны. Плевать на все, кроме того, что в этот момент заставляло Дана двигаться, целовать меня и рычать, словно он дикарь какой-то.

Кажется, мои звуки были не менее неадекватными. Кажется, я перепачкала его рубашку и галстук мукой и специями. Кажется, нам было плевать. Ровно до тех пор, пока оба не отпустили дикое напряжение, которое поднялось к потолку, взорвалось там салютом и опустилось на нас дождиком из мишуры и конфетти.

Через какое-то время я вдруг поняла, что стол ни капли не перина, что Ерохин тяжелый и у меня, кажется, в кровь стерта задница. В этот же момент Дан стал растирать мои затекшие ладони и поглаживать руки. Аккуратно приподняв, заставил сесть и сам выпрямился, но не отпускал. Прижал к груди, целовал в макушку, заботливо поинтересовался еще чуть хриплым голосом:

— Не покалечил тебя?

— Если найду повреждения, то точно подам на вас в суд, — хихикнула я глупенько, как восьмиклассница, специально не выучившая урок симпатичного учителя.

Дан хохотнул, чуть отстранился, разглядывая мое лицо, расцеловал щеки. Я положила ладони ему на грудь, стала снова гадить. Не могу удержаться. У него потрясающее тело. А вот рубашка и галстук, от которых мы так и не избавились, выглядели так себе.

— Ох, все испачкано.

Я провела пальцем по шелковой вышивке на галстуке. Он мне нравился. Дан стащил его, бросил на стол.

— Оно того стоило.

— Мы опрокинули какую-то миску, — стала замечать я следы урагана на кухне.

— Ну и что?

— Мука и зелень. Господи, Дань, надо убрать, — едва он снял галстук, я смогла обращаться на ты. Патология, наверно уже.

— Потом, малыш. Не суетись, — он удержал меня, не позволяя спрыгнуть со стола, — давай я отнесу тебя замарашку в душ?

Дан поднял меня на руки, не дожидаясь согласия, но тут я была обязана протестовать. Знаю я, чем этот душ закончится, а кто-то обещал ужин.

— Эй, нет! Все равно придется тут прибрать. Какой смысл мыться сейчас? И вообще, как же ужин? Я есть хочу.

Врала. Не очень хотела, но уходить с кухни хотелось еще меньше. Понравилось мне тут. Очень.

— Опять морю тебя голодом, — Ерохин поставил меня на пол, хлопнул себя ладонью по лбу. — А, черт. Картоха!

Он протянул руку, передвинул сотейник с плиты на подставку, открыл крышку.

— Вроде даже не подгорела.

Я засмеялась. Запах тушёного картофеля заставил вспомнить о голоде. Нет, все-таки хочу есть. Дан уже включал гриль и практически одновременно вытаскивал из духового шкафа… кексы. Почему я не чувствовала их запаха? Но это объясняем муку на столе и, кажется, какао.

Обжигаясь и матерясь, Дан вытаскивал кексики из силиконовой формы один за другим, расставлял на широкой красивой тарелке.

Я вдруг осознала, что выгляжу странновато в одной юбке, болтающейся на талии, решила ее поправить. Топ валялся на полу. Я подняла его, но надевать не хотелось. Дан в очередной раз прочитал мои мысли, стащил с себя рубашку, накинул мне на плечи.

— Прикройся, а то придется идти в душ прямо сейчас.

Я не стала спорить.

Гриль щелкнул, оповещая о готовности к работе, и Ерохин переключился на него. Он доставал из маринада яркие куски рыбы, укладывал на решетку. Хорошо, что мы не расколотили миску, в которой лосось ждал своего часа. Уж больно аппетитно он поджаривался.

— А что делать с этим? — я указала на шпинат. Он был потрепан, но все еще лежал кучкой на бумажном полотенце.

— Порвать и перемешать с картошкой. Еще добавь чеснока, немного масла и укроп.

Дан кивнул на уже приготовленные ингредиенты, и я козырнула, берясь за дело. По дороге хлебнула вина и стащила кексик.

— Лен, — укорил меня Ерохин за воровство, — Это же десерт.

Я обожглась, откусывая, но все же не пожалела. На вкус было божественно.

— Если ты сможешь гарантировать мне, что я доживу до десерта, спокойно буду, есть свой ужин, — ответила я цитатой.

— Да, мало ли тебя астероидом прищемит во время ужина, а ты так и не попробуешь то, что больше всего хотела.

Я замерла, не дожевав кекс и не дорвав шпинат.

— Хороший фильм, — подмигнул Дан, довольный моим ошеломленным состоянием.

— «Помни меня», — проговорила я, как дурочка.