Обыграть босса

— Давай, малыш, давай, — шептал он, видя, как меня снова трясет и корчит от предвкушения.

Он усилил трение, и это стало последней каплей. На этот раз я целую вечность смаковала вспышки экстаза, прижимаясь губами ко рту Дана. Он сцеловывал мои стоны, что-то шептал, явно довольный мной и собой. А потом я услышала, как зажужжал зиппер молнии. Дан потянул вниз мои трусики, заерзал, заставляя приподняться.

Меня словно ледяной водой окатило. Я почти подпрыгнула, стукнулась головой о потолок, перескочила на пассажирское сиденье, больно ударившись ногой о дверцу.

Ерохин сел, уставился на меня огромными глазами.

— Лен, ты чего?

- Я чего? Это ты чего? Чего себе позволяешь? — включила я нападение в качестве лучшей обороны.

Дан тяжело вздохнул, потер лицо руками. Словно был тем самым Сизифом, который в очередной раз закатил на гору камень, и снова слетел с ним вниз.

— В каком смысле? — поинтересовался Дан.

— Ты реально не понимаешь? — я начала злиться, заводиться, праведный гнев был отравлен двумя оргазмами и предательским желанием иметь третий.

— Вообще не врубаюсь.

Он тоже начал злиться.

— Я не собираюсь заниматься с тобой сексом в машине.

— А. Понял. Можно задам тупой вопрос?

Огрызнулся — плохой знак.

— Попробуй.

— То, чем мы сейчас занимались, ты сексом не считаешь?

Он был тысячу раз прав, но я не имела отваги, чтобы это признать, поэтому лицемерно замотала головой, отрицая.

— Боже, Лен, это невероятно, — Ерохин рассмеялся, — Знаешь, можешь врать себе сколько угодно, но это чертов секс. И он у нас был. Уже много раз, между прочим. Каждый раз, когда я тебя целую, и ты мне отвечаешь — это проклятый секс.

Он чеканил слова, словно втолковывал мне прописные истины. Его версия, конечно, звучала чувственно и красиво. Честно, в любом другом случае я бы оценила такую изысканную метафору, но сейчас меня больше волновали факты. А именно тот, что я ни черта не контролировала. Мой разум, мое сердце, мои желания были в его власти. Я сама ему принадлежала целиком и полностью, отдалась, проиграла, но не собиралась это признавать.

— Нет, Дан, — упорно возразила я, — Это ласки, петтинг. Не знаю, какие еще есть определения, но не секс. Секс — это…

Я кивнула на его расстегнутую ширинку.

— Ну, окей, — примирительно согласился он, — но ты же, черт подери, хочешь больше. Хочешь этого проклятого секса со мной.

— В МАШИНЕ! — я повысила голос, обозначая возмущение, — В МАШИНЕ, ДАН!!!

— Какая разница? В машине, в палатке, на столе в офисе, у стены в туалете. Какая гребаная разница, Лен, если мы оба этого хотим со страшной силой?

— Большая, — выдохнула я, опуская глаза, — Секс в машине — это как в плохой молодежной комедии.

— Тебе для хорошей солидной мелодрамы нужна кровать и лепестки роз?

— Не утрируй.

— Ах, это я утрирую?!

Он застегнулся, зачесал волосы рукой назад, поднял сиденье.

— Я чертовски устал от твоих игр и нелепого лицемерия, Лен. Если ты пытаешься казаться недоступной из-за Вла..

— Заткнись, черт, подери, — завопила я, — Как ты смеешь вообще!

— А что я еще должен думать? — развел руками Дан.

— Думай, что хочешь.

Я толкнула дверь и схватила туфли. Пока натягивала их на бегу, чуть не упала. Жалкое зрелище.

Почему то была уверенность, что Ерохин меня догонит. Но шагов позади я не слышала и велела себе не оборачиваться. Наверно, он меня набаловал. Вечно я пыталась удрать, а он ловил, возвращал. В этот раз Дан просто завел машину и уехал.

Была глубокая ночь. Родители давно спали. Я прокралась в ванную, быстро умылась, на цыпочках прошла в свою комнату. Накрыв голову подушкой, чтобы никто не услышал, разревелась.

Глава 11. Скука

Воскресенье убивало меня похмельной болезнью и эхом ссоры с Даном. Первым, что пришло в голову — извиниться. Позволила ему такие откровенные ласки, а потом свернула лавочку. Была в его словах горькая правда. Я лицемерила. Врала и ему, и себе. Любой бы взбесился.

Но едва взяла в руки телефон, передумала. Трусость, глупая обида и все тоже похмелье заставили отложить этот разговор. К тому же времени болтать не было, напланировала кучу дел, плюс до отъезда нужно было что-то придумать с проклятым похмельем. Алкоголь до вечера, конечно, выветрился, но голова продолжала трещать.

После визита к бабушке, я быстро собралась, попрощалась с родителями, уехала. В дороге мне позвонила Света.

— Леныч, ты как?

— Паршиво, — призналась честно, — Голова болит. Больше не пью.

— Меньше тоже, — хихикнула подруга.

— У вас все хорошо? Помирились?

— Да, идиллия. Вот жарим вместе шашлычок во дворе. Ты не желаешь присоединиться?

— Уже домой еду, Светик. В другой раз.

— Как у вас с Даней? Повеселились вчера?

— О, да, — фыркнула я, — Веселья было хоть отбавляй. Разругались вдребезги.

— Ну вот, — казалось, она на самом деле расстроилась, — А он мне так понравился. Классный мужик. Веселый и без понтов. И ты ему реально нравишься.

— Бред это все. Ему нравится мысль, что он меня поимеет. Все игра, Свет, — давила я свою версию до последнего.

— Ну, знаешь, вчера он очень даже не наигранно в лице изменился, когда к тебе Валерка подкатывал.