Читаем Обыкновенная любовь полностью

Школа.

«Ш-ш-школа…»

Шоколад и кола.

Шипит лимонадно.

Колется.

Кактус на подоконнике

в классе.

Классная.

(Вечно в зеленом и взгляд колючий,

кто-то сегодня двойку получит!)

Одноклассники —

Коленька

и Васька.

Коленька,

милый мой мальчик,

скромный отличник, скрипач,

наверное, чья-то удача…

(Говорят, после – спился,

а может – женился…)

Васька —

проблема ходячая, дикий апач,

горе для кошек окрестных,

беда для собачек.

Любит дворовые песни,

любит мобилки,

как Чацкий – перчатки, менять,

крепкое пиво, креплёные вина,

и – крепко-крепко – меня.

А я-то ему «Буратино»

в стаканчик, смеясь, налила

на пикнике.

После – рука к руке

мы до утра бродили,

бредили будущим,

глупо шутили,

и – смеялись до слёз.

И – нам хотелось летать.

Сбылось.

Жаль, что приходится после

крылья латать.

Взрослый

мир – с душою не в лад.

Школа.

Кола

и шоколад.

Семейные узы

Анна Попова

Помнишь?

Помнишь, на чахлые розочки раскошелясь,

мы отмечали всё, что уже сбылось,

помнишь десятки маленьких сумасшествий,

помнишь, ты зарывался в лукавый шелест,

в гриву и грёзу упрямых моих волос?

Помнишь, в кино тайком целовал ладони,

помнишь, конфеты вечером приносил?

Помнишь, меня выписывали из роддома

с маленькой Машкой, ещё ты шутил: «мадонна

с куклой», а кукла сладко спала в такси…

Помнишь весну, распутицу, новоселье,

Машка читала азбуку по складам,

папа – уже в больнице, и в воскресенье

нам позвонили… ещё ты сказал мне: «Ксеня,

я никогда, никогда тебя не предам».

Хватит молчать потрясённо, курить бессонно,

врать неумело, нежничать невпопад.

Хватит казниться, упрямо влезая в ссоры,

всё объяснимо, тебе пятьдесят, мне сорок,

ей – девятнадцать, в общем, такой расклад.

Хватит прощанья, размазанной вязкой каши,

в щёчки давай поцелуемся – и пора.

Хватит про «бес в ребро» и «судьбе не прикажешь».

Хлопнула дверь. Обмираю бесслёзно. Я же

создана из твоего ребра…

Гитара (прощание)

Перейти на страницу:

Похожие книги

Горний путь
Горний путь

По воле судьбы «Горний путь» привлек к себе гораздо меньше внимания, чем многострадальная «Гроздь». Среди тех, кто откликнулся на выход книги, была ученица Николая Гумилева Вера Лурье и Юлий Айхенвальд, посвятивший рецензию сразу двум сиринским сборникам (из которых предпочтение отдал «Горнему пути»). И Лурье, и Айхенвальд оказались более милосердными к начинающему поэту, нежели предыдущие рецензенты. Отмечая недостатки поэтической манеры В. Сирина, они выражали уверенность в его дальнейшем развитии и творческом росте: «Стихи Сирина не столько дают уже, сколько обещают. Теперь они как-то обросли словами — подчас лишними и тяжелыми словами; но как скульптор только и делает, что в глыбе мрамора отсекает лишнее, так этот же процесс обязателен и для ваятеля слов. Думается, что такая дорога предстоит и Сирину и что, работая над собой, он достигнет ценных творческих результатов и над его поэтическими длиннотами верх возьмет уже и ныне доступный ему поэтический лаконизм, желанная художническая скупость» (Айхенвальд Ю. // Руль. 1923. 28 января. С. 13).Н. Мельников. «Классик без ретуши».

Владимир Владимирович Набоков , Владимир Набоков

Поэзия / Поэзия / Стихи и поэзия