Обыкновенная мёмба

Тело урода раза в полтора было длиннее, чем тело лошади или коровы, не говоря уж о верблюде. Наверное, именно поэтому урод имел шесть ног. Четыре, как и положено настоящему, уважающему себя парнокопытному животному, росли по концам туловища, а еще одна пара - посредине.

Беспечно перебирая всеми шестью ногами и рассыпая вокруг твердый костяной стучок, урод бежал по мостовой, помахивал хвостом и весело поглядывал по сторонам. Он-то и заметил Андрея, покосился на него синеватым выпуклым глазом и не то что пискнул, а заверещал на очень высокой и тревожной ноте. Всадник повернулся и увидел Андрея. Взгляды их встретились, глаза всадника расширились, очень уж алый на серебряном фоне рот приоткрылся. Сразу можно было понять, что всадник человек мыслящий.

И в самом деле, не прошло и минуты, во время которой подседельный урод нервно и торопливо перебирал всеми шестью копытами, как всадник радостно улыбнулся и заорал:

- Так ты с того света?! - и ткнул рукой в небо.

- С какого это еще того света? - обиделся Андрей. - Я с нормального света. Это у вас тут все наоборот. А у нас все правильно.

- Брось! - закричал серебряный мыслитель и стал слезать со своего шестиногого урода. - Мы же вас по телевизору видели. Ты кто - парень или девчонка? - спросил он, спрыгнув наконец со своего "чудо-коня". Подседельный урод предусмотрительно отошел на несколько шагов в сторону. - Тебя отпустили или сам сбежал?

- Я - парень! - гордо ответил Андрей, но сейчас же несколько смутился. Просто пошел прогуляться. Посмотреть, что у вас тут и как...

- А ты с кем-нибудь из наших знаком?

- Да нет...

- То есть как это? И да и нет? - удивился всадник. - У нас так не говорят.

- А как у вас говорят?

- Либо да, либо нет. А то если по-вашему, так и не поймешь - знаком ты с кем-нибудь из наших или не знаком.

- Видишь ли, - снисходительно пояснил Андрей, - к нам в комнату приходили какие-то женщины, и мы разговаривали с ними. Так что мы как будто знакомы. И еще мы беседовали с вашими учеными. Тоже как будто знакомы. Но ни женщины, ни мужчины-ученые даже не сказали, как их зовут, кто они и чего они хотят. Так что у нас говорят правильно:

"да", "нет". Мы как будто и знакомы и в то же время незнакомы.

Всадник опять приоткрыл рот. Он думал. А когда обдумал, то радостно закричал:

- Тогда все правильно. А меня зовут Крайс. А сокращенно - Крайски. Понял? А тебя?

- Меня зовут Андрей, а сокращенно... вернее, ласкательно - Андрюша.

- Ха! - закричал Крайс. - У вас, выходит, тоже по-чудному: уменьшительное имя длиннее, чем полное. Я как раз на этом и провалился. Сдавал за пятый год родной язык и так и не мог понять, почему это, когда люди хотят приласкать, так они удлиняют имя? Ты не знаешь?

- Не знаю... - признался Андрей. Ему начинал нравиться этот ярко одетый серебряный мыслитель.

- Ну вот я так и ответил. Все суффиксы и окончания, конечно, вызубрил, а тут признался: не понимаю - и все. Так старшие, когда проверяли знания, засмеялись и сказали: "Подожди, подрастешь и поймешь". Интересно, когда же я подрасту настолько, чтобы понять? Как ты думаешь?

- А тебе сколько лет? - спросил Андрей.

- Девять. А что?

- Прикинул, сколько тебе подрастать. Выходит, долго, - так сказал Андрей, но подумал иное: "В девять лет он сдавал за пятый год... Что ж они тут, с четырех лет начинают учиться? И потом - экзамены... Неужели у них каждый год экзамены? Странно..." Но вслух он спросил: - Ну и что? Перевели тебя в следующий класс?

- А... А что это такое - следующий класс? - удивился Крайс.

"Вот это да! - тут уж удивился Андрей. - Здоровый парень, а не знает, что такое класс. Как же они тут учатся?"

- Ну раз ты учишься в школе... - начал было Андрей, но Крайс перебил его:

- А что такое школа?

Теперь у Андрея открылся рот и глаза стали выпучиваться. В девять лет знать, что такое суффиксы и окончания, задумываться над такими сложными лингвистическими проблемами и не знать, что такое школа и класс?.. Непостижимо!

Но Крайс ждал ответа, и Андрей понял, что он не шутит. Он и в самом деле не знает, что такое школа. Как же ему растолковать, а главное, самому узнать, как они живут здесь, эти странные серебряные люди?

- Ну вот ты... Куда ты сейчас... ехал?

- Я? На работу, - тряхнул шляпой Крайс.

Что-то все идет наоборот - девятилетний человек едет на лошади... или как она там называется? Корова? Лошадобык? Ведь есть же на Земле овцебык, так, может быть, это лоша-добык? Но тут Андрей запутался...

Шут с ним, с этим самым животным, важно другое - девятилетний ребенок едет на работу. Вот что главное. Значит, если немного припомнить историю и кое-что из того, что писала "Пионерская правда", то можно смело делать вывод: здесь у них дремучий капитализм со всеми признаками колониализма, а может быть, даже феодализма и рабовладения.

А может, он просто разыгрывает? Может, у них работой называется какая-нибудь игра?

- Так... Хорошо... И где ж ты работаешь?

- Я? В поле.