Обыкновенная война

– А…, всё равно убьют, – я мгновенно выпрямился над бруствером и с первой же очереди загасил одну фару. Сразу стало меньше света, а выпустив остаток магазина в мечущиеся фигурки чеченцев, я опять нырнул целый и невредимый на дно окопа, перезаряжая магазин и собираясь с духом для того чтобы в очередной раз, наверно последний, выскочить из окопа. Судя по звукам, духи двинули автомобиль вперёд и теперь он давил кустарник в десяти метрах от меня, неотвратимо приближаясь к окопу. Выдернул кольцо из гранаты, стремительно поднялся над окопом и неистово метнул гранату, целясь в фару, и не промазал. Граната с долгим стеклянным и звонким звоном впилась в фару, разбило стекло, лампу, но свет не пропал. А автомобиль продолжал надвигаться на меня.

– Чёрт, где же взрыв? Почему меня слепит фара? Почему??? – Я закрыл глаза, продолжая слышать в своих ушах звон разбитого стекла…..

Часть первая

Глава первая

Боевое слаживание

Известие о том, что соседний мотострелковый полк уходит в Чечню, для восстановления конституционного порядка здорово взбудоражило всех в нашем кадрированном мотострелковом полку. Командиры подразделений сидели в тактическом классе, собранные на неожиданное совещание, и терпеливо ждали командира полка, который в свою очередь находился на совещании у командира дивизии.

Вообще, что происходит в Чечне, знал практически каждый офицер и прапорщик, но всё это происходило очень далеко и казалось, что нас это никогда не коснётся и мы так и будем сонно и лениво существовать и дальше. Всех возмущали события и тот криминальный режим, который сложился в республике, претендующий на мифическую независимость, но также все и понимали: в том, что происходит в мятежной республике была большая вина руководства страны. Обстановка вокруг Чечни закручивалась всё круче и круче. Уже прозвучали бравурные слова министра обороны, что десантным полком он за два часа захватит Грозный и наведёт порядок. И вот свершилось. Не хватило ни десантных полков, ни частей Северо-Кавказского округа, чтобы справиться с возникшей опасностью и теперь пришёл черёд обыкновенной пехоты, да ещё с Урала.

Ожидание командира затягивалось, а горячие споры вокруг этого известия только разгорались. Общее мнение было таково – нагонят войска в Чечню, в несколько дней переловят всех смутьянов и месяца через два полк вернётся обратно. Правда, как это всё будет происходить в практическом плане, никто толком не представлял, а большие и яркие плакаты тактического класса под многоговорящими заголовками «Дивизия в наступлении», «Дивизия в обороне», «Дивизия на марше и во встречном бою» не могли нам ничего рассказать о нашем ближайшем, военном будущем. Хотя какое будущее может быть у мотострелкового полка кадрированного состава. Или как мы военные острили – «кастрированного». И в таком кастрированном состояние полк находился уже лет тридцать: вместо двух с половиной тысяч человек в нём сейчас было около восьмидесяти офицеров и прапорщиков и всего сорок солдат и то в основном в танковом батальоне. Но техника была в исправном состоянии и находилась в боксах на длительном хранении. И, как правило, в таких полках офицеры были возрастными, считаясь не перспективными для развёрнутых, полнокровных частей. Тихо и спокойно дослуживая либо до пенсии, либо если повезёт до удачной замены или освободившейся вакансии в развёрнутом полку. Я тоже был неперспективный – капитан, сорок лет, командир какой-то там кадрированной противотанковой батареи, у которого в подчинение были только два командира взвода из «пиджаков», не представляющие из себя ни какой военной ценности, и ничего мне в ближайшем будущем не светило. При большой удаче перед пенсией получу майора и так, бесславно, закончится моя военная служба, о которой буду иной раз вспоминать с определённой долей досады и неудовольствия от неудавшейся военной карьеры. Всё-таки, я ощущал в себе силы, способности и достаточную энергию, для того чтобы показать себя и подняться на более высокие ступеньки служебного роста.

– Товарищи офицеры! – Начальник штаба полка, молча слушавший наш наивный бред, первый увидел входящего командира и подал команду. Все встали, замерли по стойке «Смирно» и обратили взгляды на неспешно вошедшего в класс полковника Петрова. Остановившись у стола, он обвёл внимательным взглядом замерших офицеров и подал команду – «Товарищи офицеры»! Все задвигались, рассаживаясь и замерли, ожидая, что скажет командир. Перекинулся несколькими словами с начальником штаба и начал совещание.