Обыкновенная жизнь

А сколько нас - словно на ярмарке. Столько людей собралось - да ведь это как в великий праздник! И не скажешь, господи, и не подумаешь, что жизнь-то - такое торжество!

x x x

А мы-то как же, мы, возможные братья?

Где вы? Не вижу вас...

Нет, нас видеть нельзя, нас можно только воображать. Например...

Что - например?

Например, я стал бы столяром и принял мастерскую после отца. Ты не думай, нынче мастерская разрослась бы, два десятка рабочих - а машин сколько! Пришлось бы прикупить дворик гончара, все равно гончарной мастерской там больше нет.

Отец об этом подумывал.

Конечно, подумывал, да не было у него сына-столяра А жаль мастерской. Не возражай, это было бы неплохо

Неплохо.

А я - нет, я стал бы кем-нибудь другим. Показал бы я, брат, этому сыну маляра! Франц научил бы меня драться, и все. Ох и показал бы я этому малярчонку!

А потом - кем бы ты хотел стать?

Все равно. Хотя бы камни дробить киркой, по пояс голым, - поплевал на ладони, да и вкалывай! Посмотрел бы ты, какие у меня мускулы!

Да ну тебя - камни дробить! Я бы отправился в Америку или еще куда. Что толку - фантазировать о всяких приключениях? Чепуха! А вот самому испытать, черт возьми, испытать счастье, бродить по свету... Хоть повидаешь многое, наслаждение узнаешь...

Наслаждение - только женщины. Эх, ребята, я бы этим занялся! По мне, хоть шлюха, хоть княжна в лоденовом платье.

И даже трактирщица?

Даже трактирщица с грудями по животу.

И проститутка на мосту?

И она, дружок. Ну и баба же, видно, была!

И эта... девочка с испуганными глазами?

О, эта - тем более, тем более! Эту бы я так не отпустил! И вообще... черт меня побери, пошалил бы я!

А ты что?

Я ничего.

Кем бы ты был?

Да так, никем. Я - так уж как-нибудь...

Милостыню бы просил?

Хотя бы и милостыню.

А ты?

Я?.. Я бы умер в двадцать три года. Наверняка.

Не испытав никакой радости в жизни?

Никакой. Разве ту, что все бы меня жалели.

Гм, я-то предпочел бы пасть в бою. Глупо, конечно, но хоть товарищи вокруг. И когда подыхаешь - хоть чувствуешь такую ярость, такую дикую, великолепную ярость - словно плюешь кому-нибудь в рожу. Сволочи, что наделали!

А поэтом никто бы из вас не был?

Молчи! Уж быть, так чем-нибудь стоящим. Ты - что, ты был чуть ли не самый слабый из нас, ты б не мог того, что мы... Впрочем, славно, что ты вспомнил о нас, братец. Все-таки все мы - одной крови. Ты, нищий, искатель приключений, столяр, забияка и бабник, и павший в бою, и умерший безвременно...

...все мы - одной крови.

Все. А видал ли ты, братец, хоть кого-нибудь, кто не мог бы быть твоим братом?

XXXIII

Вот бы еще поэтом быть - поэту хорошо: он-то видит, что заключено в нем, и может дать всему этому название и форму. Нет никакой фантазии - никто не в силах выдумать того, чего бы не было в нем самом. Разглядеть, расслышать - вот и все чудо, все откровение. И - додумать до конца то, что присутствует в нас лишь намеком. Тогда находишь цельного человека и цельную жизнь в том, что для других - всего лишь дуновение, минута. Поэт так перенаселен, что не может не выпускать эти жизни в мир. Ступай, Ромео, люби неистовством любви, убивай, ревнивый Отелло, а ты, Гамлет, сомневайся, как сомневался я. И все это - вероятные жизни, претендующие на то, чтобы кто-то их прожил. И поэт в силах дать такую возможность во всей волшебной и всемогущей полноте.