Обыкновенные инопланетяне (СИ)

Нюйка была еще жива. Пока что жива. Подрагивало и медленно угасало летучее пламя вокруг разметанных волос, трепетали и таяли опаленные крылья.

– Чень, ты урод! – прошипела Робкая Весна еле слышно. – Как так свою принцессу не узнал? Ты ее искал, любил даже – и не узнал! Вот и не спасли принцессу!

Гвардеец помолчал. Потом поднял голову. В его глазах не было и тени раскаяния.

– Ики не принцесса, – пробормотал он. – Я бы узнал. Принцесса – вот она. Узнаю Иаллованну.

Кошка Мэй быстро проверила разгрузку. Хороша разгрузка руковода, очень хороша! И стимуляторы есть, и блокираторы боли всякие-разные! Вот один из блокираторов она и использовала. Зачем мучиться нюйке? Пусть перед смертью легко вздохнет, ничего больше для нее не сделать. Не бывает принцесс без крыльев – а крылья сгорели.

Кошка Мэй встала и отодвинулась, и остальные отодвинулись тоже. В глубине огромных глаз нюйки еще плескалась, уходя, страшная боль, но дурой Ики ее больше ни у кого язык бы не повернулся назвать. Не только язык – и мысль бы не повернулась, или что там поворачивается. Потому что сильно изменилась нюйка. В растворной пыли на строительном мусоре перед ними лежала обожженная, умирающая, но не Ики, нет. Принцесса. Истинная власть.

– Я не помню тебя, воин, – прошептала она.

Гвардеец дрогнул. Потом криво усмехнулся. Надеялся, что помнит принцесса, догадалась Кошка Мэй. А она не помнит.

– Мы встречались у белого грота. Ты…

Нюйка слабо и как будто смущенно качнула пальцами, и гвардеец послушно замолчал.

– Ченьги-Пяолян. Такой красивый гвардеец был, помню. А сейчас урод. Не встречаться нам у белого грота, урод Чень.

– Мы унесем тебя и вылечим! – вмешалась Робкая Весна.

– Кому нужна Ики? – горько улыбнулась нюйка. – Ики не нужна. Всем нужна принцесса! А я так хотела пожить мирно. Не получилось…

Она закрыла обессиленно глаза, исчезло ощущение присутствия чего-то высшего, и Кошка Мэй опомнилась.

– Уходим, – скомандовала она. – Быстро-быстро уходим, пока местные полицаи не слетелись.

– Куда? – только и спросил урод Чень, и Кошка в очередной раз изумилась его поддержке.

– К Саше, – решила она после недолгого раздумья. – Больше некуда, у нас раненая на руках. Принцессе нужен покой, уход, чистота и тепло. Уходим, братья. Принцессу на разгрузку, там десантная двигалка есть, и быстро-быстро! И – энергетическое оружие выбросить! Сканеры Арктура его видят, и хорошо видят, я знаю-подтверждаю!

Пять прицелов уставились на Кошку Мэй.

– Без оружия боевики не боевики, а маскулины! – сверкнула глазами Робкая Весна. – Затопчут без оружия! В чьей команде, Кошка Мэй?

– В команде госпожи Тан, – призналась Кошка Мэй, боясь пошевелиться. – Найдут с оружием.

– Пусть найдут – а мы с оружием! – недобро усмехнулся профессор. – В остальном Мэй права. Уходим, поддерживаю весь. К Саше. И там поговорим. К Кошке Мэй много вопросов.

– Но не у тебя, Хэй Син! – вдруг сказала бабушка Нико.

Оружие грозной убийцы смотрело прямо в грудь старому профессору.

– Я сама хоронила Яна Хэка! – прошипела бабушка. – Снайпер-балахонник, раз – и нет Яна Хэка! А ты самозванец-обманщик, я за тобой следила-смотрела! Может, даже предатель! Тайная разведка крикнула, что Хэй Син – значит, знает тебя тайная разведка! Значит, от разведки ты ставленник, совсем не боевик! И сейчас у меня поплатишься!

– Братья, глупости потом, да-нет? – хмуро сказал урод Чень. – Принцесса умирает.

Всем стало неловко. Кошка Мэй попробовала скинуть разгрузку, но ладонь гвардейца твердо легла на фиксаторы:

– Принцесса уйдет сама.

Видно, что-то стало понятно всем, потому что боевики молча развернулись и полезли через стены. Мастер Мень задел за чудом уцелевший шнур и порвал его. Обернулся, чтоб смотать, махнул рукой и заспешил за остальными.

– Поплачьте о глупенькой Ики! – понесся им вслед слабый голос. – Она вас любила! И Кошку Мэй любила даже! Мой дар везде ее найдет, пусть ждет Кошка Мэй!..

У здания насосной они обернулись. Над недостроенными стенами полыхнуло и исчезло белое пламя. Принцесса Крылатой расы ушла. Потом заработала станция перемещений, и еле заметные фигуры бойцов в балахонах-невидимках стали исчезать один за другим. Родина не желала делиться технологиями с чужим миром. Осталась гореть только поджигательная смесь, но и она должны была выгореть очень скоро.

– Не понимаю! – зло прошипела Робкая Весна. – Здесь чужаки войну начали и даже закончили, местных полицаев нет-не видать!

– Кому интересны плавни? – устало откликнулся старый профессор. – Скажут, чурки подрались, а больше ничего не скажут. Идем, братья.

Толпой и не скрываясь они перешли дорогу и отправились к городу по тропке через пустырь, такой большой, каких на Арктуре нигде не найти, даже в горах не найти. За их спинами затормозила местная полицайская колымажка, и два бойца-следильщика лениво выбрались наружу, посмотреть, что там горит.

– Чурки битум подожгли, – решил наконец один.

– Зачем? – не понял другой.

– Затем, что чурки.

Видимо, объяснение удовлетворило обоих полностью, потому что они даже не стали подходить, а залезли обратно в колымажку и покатили не спеша дальше.