Обыкновенный говорящий кот Мяун

– Ещё бы! – мурлыкнула ей на ухо Василина.

Мяун во всеобщих восторгах участия не принимал, а сидел и доедал креветки. – Ну-ну… Попробуй! Новый год он тут собрался встречать…

Глава 15. Выбор говорящего кота

Безмятежное утро Мяуна, наблюдавшего, как Аня ищет любимую подвеску, омрачалось только тем, что она расстроилась.

– Куда же я её засунула… Вот шляпа-то… Соломенная с перьями! Прямо помню, как я её сюда убирала… Уважаемые котики и кисаньки… А вы не видели, куда я подвесу убрала?

– Ой, нет, я не видела… А мне она так нравится, твоя блестюшка. Она, если её лапкой потрогать, крутится, и так красиво получается! Мне приятно было с ней поиграть! – расстроилась Василина. – А ты Мяун?

– Нет, не обратил внимания. Я даже не очень-то помню, какая там у тебя подвеска-то… Если бы мышка была… – Мяун сначала хотел было сказать, что видел, как Олег заходит в комнату, но решил, что это будет слишком уж очевидно.

– Как жалко… Ну, ладно, вечером ещё поищу, – Аня погладила Мяуна и Василину и убежала на работу.

– А ты чего такой вчера был? – заинтересовалась любопытная Васька.

– Какой такой? – Мяун демонстративно зевнул.

– Ну, кислый, как лимон, – уточнила Василина, лимон по детству от любопытства как-то попробовавшая.

– Да ничего подобного!

– А мне показалось, что ты сердишься, что я с Диком играла… Я подумала, что нам лучше подружиться, скоро же вместе жить будем!

– Да с чего ты такое взяла? – возмутился Мяун.

– Ну, что ты! Не видишь что ли! Всё получается отлично! Как мы и хотели. Как ты хотел! Разве нет?

– Да-да. Конечно… – Мяун сделал вид, что очень хочет спать.

– Ну! Ну, поиграй со мной! Мне скучно! Что ты как брёвнышко с утра укладываешься? Дик вон с удовольствием со мной играл!

– Вот и играй с Диком! – огрызнулся сердито Мяун. Сравнить его и этого… Барбоса!

– Да я бы и пошла, только форточка закрыта. И на втором окне тоже. Надо Аню попросить, чтобы она не закрывала! А может, они потом лаз проделают в стенке. И так будет здорово!

– Слушай, сколько тебе лет? – не выдержал в конце-концов Мяун. Как-то не приходило ему в голову уточнить этот момент.

–Восемнадцать! А что? – зеленые глазища внимательно рассматривали его морду.

– А ведешь себя, словно тебе восемь! Как дурочка, в самом-то деле! Нам о продолжении рода надо думать! А ты! Дик-Дик-Дик… Фрррррр! – озлился Мяун.

– О чёёём? Нет уж! Я пока ещё маленькая! Котёнок, это хорошо, конечно, но я только-только нашла настоящую хозяйку и хочу просто отдохнуть! Можно не голодать, не мёрзнуть, не бояться, не думать, где переночевать завтра, и не убьют ли… Просто отдохнуть! И Дик хороший и забавный! А ты, между прочим, просто ревнуешь! – Васька была молоденькой и легкомысленной, но вот дурой она не была ни разу.

– Я? Тебя ревную к Дику? Да ты с ума сошла! Какой бы там у тебя не был крохотный умишко, сейчас и того нет! – взвился Мяун.

– Нет, не меня к Дику, хоть и это есть немного. А Аню к Олегу! Ты боишься, что про тебя забудут! – Васька выговорила это и аж назад подалась, так напугало её выражение на морде Мяуна. – Ты что?

– Не смей так говорить! Подумаешь! Олег… Тут и ещё один был. Михаил… И где он? Нет его! А я! Я – тут! И тут и останусь, а Олег… – Мяун чуть было не проговорился, но вовремя опомнился. – Аня его почти и не знает. Посмотрим ещё, какой он!

Василина обиженно ушла в другую комнату, а Мяун уселся на подоконнике и начал разглядывать снежинки. Очень приятно разглядывать снежинки, когда ты в тепле и тебе не надо туда, в холод и белый снег, в слякоть и лёд, от которого исчезают последние силы, и замирает сердце. Да… Сейчас тепло… И в животе вкусная еда, и в мисках её много. И мягкое кресло тут рядом. И вечером придёт Аня. И погладит и за ушами и спинку и подбородок, так как он любит, а потом… А потом начнёт искать подвеску.

– Да что? Что же мне так погано? – Мяун спрыгнул к мискам, поел, легче не стало. Потом побродил по дому… Даже к Ваське подобрался, но она спала, или делала вид, что спала, короче, общаться не захотела… Он сам попытался поспать. Долго лежал с закрытыми глазами, но становилось все гаже и гаже. Словно съел что-то омерзительное, отчего крутит внутренности и пакостно во рту. Метался он долго, пока, наконец, не понял, чётко и ясно: нехорошо ему от того, что он сделал с подвеской.

– Да и что? Нам что плохо было вместе? Она же сама мне говорила, что не надо её никаких парней и мужчин! Говорила? Говорила!

– Да, но ты же сам точно знаешь, что так нельзя! Ты же знаешь, что одиночество не для неё! Оно её сломает! Ты же уже такое видел, и знаешь! – тонкий, но настойчивый голос где-то в глубине сознания пищал, заставляя волей-неволей прислушиваться.

– Ну и подумаешь, найдётся кто-то другой… – упорствовал Мяун.

– А если нет? Если он – единственный для неё? И ты разрушишь её жизнь? – голосок не сдавался.

– Да я их и свёл! – надулся Мяун.

– Ну и хорошо! Хоть какая-то от тебя польза! – заключило вредное писклявое нечто.