Обыкновенный принц (СИ)

Либерис приходил к ней, заточённой снова в Пещерах ради благополучного вынашивания яйца-колыбели. В тот год его коварство раскрылось в полной мере, будто бы до этого не он управлял судьбой Анники-Авалы, а его нерадивые приближённые. И, ожидая ребёнка, она дала себе слово — чего бы ей это не стоило, уничтожить Либериса, когда он явится, как и обещал, забрать её второго сына и сделать его послушным животным...

Спустя двадцать лет от того же Ремуса она снова понесла, так появилась Уафа, которую разбудили всего через год после созревания в колыбели, но не дали человеческой пищи — накормили свежим мясом, животной кровью и надели первые оковы.

Это была иная степень нравственных пыток, ведь старшему сыну жизнь, она, кажется, выторговала. Малышку Уафу не просто показали “Авале”, когда дочь была размером с ягнёнка, но и поселили рядом, уже не предлагая пожертвовать чем-либо. С тех пор, иногда, вспышками прозрения Анника начинала строить планы по бегству, спасению себя и дочери, но время шло — и ничего не менялось. Материнский инстинкт в очередной раз вернул её к разумному существованию. И Авала начала складывать кости в дальнем углу пещеры, чтобы прятать в них яйцо как можно дольше и, воспользовавшись неожиданностью, если Либерис снова придёт за её ребёнком, швырнуть хвостом заострённые кости в него...

Тео обошёл стол и обнял сзади женщину, сквозь слёзы и душевную боль переживающую прошлое. Больше тридцати лет она провела в драконьей ипостаси, сдерживая природу своей магии и сходя от этого с ума, теряя человеческое.

— Анника, я обещаю, что сегодня твой дочь будет с тобой. Я не знаю, сможет она развоплотиться, и какой она будет... — Тео обратился к Грэйгу. — Поэтому мне нужен сильный и свободный алатус, который вас обе и яйцо перенесёт на границу и доставит домой, где Уафа обязательно восстановится. И спасибо, Анника, что поделилась история. У меня появилась надежда, что другие драконицы в пещеры меня услышат. Поплачь, моа, поплачь...

Женщина неприкрыто рыдала, и мужчины не торопились её успокаивать: Грэйг показал Тео жестом на улицу, мол, надо выйти и поговорить там. За пределами хижины, Тео извинился:

— Прости, я должен сначала пробовать спасти дети. Я говорил с Аугустас, он обещал играть больной вид. Это поможет нам подтвердить теория, что алатусы умирают сами.

Грэйг, на лице которого отчётливо отразилось расстройство, мелко покивал:

— Я понимаю. Делай, как считаешь нужным. Но ты всё понял? Уафа не последняя, кого нужно срочно спасать. Как ты узнаешь, где её Арженти и жив ли?.. Кх, проклятье!.. Подожди, Анника и тебе споёт песню, ты узнаешь...

Тео подождал, пока Грэйг откашляется:

— Скажи, может ли сын алатуса, что родился человек, превратиться в дракона?

Мужчина отрицательно покачал головой:

— Маловероятно. Тем более, если в нём есть Тьма. Это дизалатус чистой воды. Но его дети могут. При условии, что их родители вели правильный образ жизни. Это закон создателя.

— А если мать алатус? — Тео многозначительно посмотрел на хижину, в которой успокаивалась Анника. — Я первый раз превратился в девятнадцать, потому что Авала сказала, как это делать. Мой знакомый, другой алатус, который я нашёл, тоже не умел, пока я не показал, как это делать.

Грэйг готов был схватиться за голову. Новости были одна другой чудовищней. Где-то, возможно, жил наследник Либериса, мужчина лет тридцати-сорока, который пока не подозревал о своей сути... И был молод, намного моложе детей королевы Кассандры, а значит, имел шанс пережить их всех...

— Нам нужен помощник, — наконец, всё ещё изумляясь новостям, Грэйг заставил себя вернуться к насущным проблемам. Тео, кажется, пытался определить время по светилу, ведь ему надо было успеть навестить своих “родственников”, живущих у леса, чтобы составить алиби.

Вместе придумали, как доказать осторожному алатусу, что его не ликтусы нашли, а свои. Для этого нужны были зайцы, причём наловить их предстояло немало. И приготовить часть для Уафы, которую не кормили третий день.

— Я сделаю всё, что скажете, — их планы частично успела услышать Анника, красные глаза которой решительно блестели.

— Думаю, Грэйг сам сделает до вечера. А мне нужна женская рука для одна вещь.

Тео зашёл в хижину, за ним последовали. Он достал из котомки отрез чёрной ткани и шкатулку с нитками и иголками:

— Мне нужен маска. На голову, чтобы закрыть мои волосы и лицо — для тот алатус, который я не хочу, чтобы меня узнал. Он меня считает враг и всё испортит.

Анника взяла отрез:

— К вечеру будет готово. Что ты будешь делать сейчас?

— В начале, заниматься. Моя речь такая же необычная, как и волосы, — улыбнулся Тео.

Грэйг посмеялся:

— Слава создателю, я думал, тебя всё устраивает! И я знаю, чем мы сегодня займёмся. Анника, приготовь-ка через час что-нибудь поесть нашему Арженти. Даю слово, такого урока он ещё не получал.

— Я могу на два-три часа. Ехать от Аалам до Хирам и Даден полдня. А я хорошо сократил время.

Тео даже потянулся, предвкушая приятные ощущения от полюбившегося занятия — обучения. В этом была своя прелесть и своя магия.