Обыкновенный волшебник

Согласно закону Мура, учитывая невероятные темпы роста и развития технологий, информация удваивается каждые два года. Ускоряется все: и скорость наращивания данных, и скорость их распространения среди народонаселения земли. Закон работает везде, кроме редакции «Новой Первой», в которой все происходит с точностью до наоборот. Информация распространяется среди служащих и руководителей редакции куда медленнее, чем во внешней среде. Особенно среди руководителей. О том, что за омерзительную каверзу я устроила, поправ все мыслимые и немыслимые законы, журналистскую этику и доверие людей, которые относились ко мне как к родной, – обо всем этом наш Игорь Борисович узнал с запозданием. Газета вышла и разошлась по рукам, вызвав немало шума и смеху, а наш главред жил спокойно и счастливо, потому что чукча не читатель, чукча – руководитель. Таким образом, он узнал обо всей этой истории самым наихудшим способом – от конкурентов.

Наш прямой конкурент – «Городские Вести», еще одна ежедневная газета с сомнительным тиражом и ежедневной битвой за рекламодателей, управлялась старым знакомым нашего Игоря Борисовича Владиславом Дробинским. Эти два титана газетопечатания знали друг друга еще со времен Советского Союза, частенько встречались в нерабочее время для совместного распития чего-нибудь покрепче, а конкуренция между ними была скорее дружеская. Дробинский позвонил, собственно, чтобы поздравить Игоря Борисовича с удачным пиар-ходом. Еще бы, одним махом привлечь внимание к газете не только со стороны читателей, но и со стороны других СМИ!

– Как тебе в голову пришло? – спросил Дробинский нашего Борисыча, и, естественно, буквально через несколько минут вопрос был переадресован мне как обладательнице той самой головы, в которую это все пришло. Свидетели рассказывали потом, что звонок Дробинского застал нашего главреда в коридоре, где он был буквально превращен в соляной столп. Онемевший и парализованный ужасом и паникой, он стоял посреди офиса, не в силах вымолвить ни звука. А как тут вымолвишь? Признаться, что ты впервые слышишь о том интересном факте, что твоя газета эксклюзивно интервьюировала Путина В.В., значило бы признать автоматическое фиаско по части управления и контроля в собственной же редакции. Стало быть, оставалось только признать тот факт, что скандальное интервью все же согласовывали с тобой. Тогда получается, что ты, человек политически не то что корректный, а буквально всей душою преданный и лишнего слова боящийся сказать, самолично разрешил эту то ли шутку, то ли политическую диверсию.

– Где эта чертова газета? – вскричал Игорь Борисович богатырским голосом, когда закончил тот мучительный для него разговор. Вскричал и выдохнул полной грудью, да так, что все бумаги на столе у Леночки разлетелись в разные стороны.

– Сейчас, минуточку! – пискнула она и, по ее же словам, испытала страстное желание меня уничтожить. Будь я рядом, меня бы начинили тротилом, подожгли и выбросили из окна. Но меня не было, и достать меня не имелось никакой возможности, ибо в тот самый момент я восседала в зале ожидания, окруженная колдунами и магами всех мастей и пошибов. Телефон мой мирно покоился в корзинке охраны среди сотен других технических приспособлений, что само по себе является волшебством. В нужное время мой телефон лежал в нужном месте, защищая меня от мощного цунами из грязи, негатива и ненависти со стороны Игоря Борисовича.

О том, как бушевала стихия, пока я отсиживалась в тишине и покое старинного здания и ела печенюшки в виде циферок, можно узнать из сообщений, оставленных моему ни в чем не повинному ящику для голосовых сообщений. Проверить его содержимое удалось только на следующий день, когда я уже приехала домой, полная впечатлений от увиденного в белоснежной комнате. Я продрала глаза, некоторое время прикидывала, не отложить ли контакт с внешним миром до того, как выпью чашечку кофе, но решила, что хватит засовывать голову в песок – пора быть храбрее.

Это была моя стратегическая ошибка. Я нажала на кнопку, чтобы прослушать сообщения, душа была переполнена восторгом и трепетом. Золотая рыбка все еще стояла перед глазами, и то, чему я стала свидетелем, казалось мне несоизмеримо важнее всего остального. Какая разница, кто и какое сообщение мне оставил? После двух дней тишины и спокойствия я совсем не была готова к тем восемнадцати сообщениям, что переполняли как мой ящик, так и душу нашего главреда.

«Ты уволена!» Это было первое, что он сказал, и тут же отключился. Наверно, он гаркнул эти два слова в трубку и тут же отшвырнул ее от себя, таращась в полном неверии на первую страницу своей драгоценной «Новой Первой». «Трудовые будни в Твери…» оставили кровавые раны на его сердце.

– Ты – что? – уставился на меня и на мой телефон Пашка, так как услышал сообщение главреда и мог лично оценить степень его ярости.

– Разве можно уволить кого-то, кто на тебя не работает? – спросила я, задумчиво теребя ремешок от чехла телефона. Включать следующее сообщение мне вдруг перехотелось.