Обжалованию не подлежит

— Здесь, в совхозе, работает общественный представитель органов. Если вам захочется нам что-то сообщить, обращайтесь к нему, его зовут Ахлиман Фаталиев, это проверенный человек. Все, что вы ему сообщите, он немедленно передаст нам.

Странные порядки в здешнем совхозе. В Тайшете имена сексотов вслух не произносились, мельком подумал Сеймур.

— Какие же сведения я могу ему передать? — искренне удивился он.

— Все, что заслуживает внимания органов. Скажу вам откровенно, инициатива и активность всегда нами поддерживаются, — сказал Назимов. — Как говорил товарищ Сталин, каждый человек кузнец своего счастья.

Назимов говорил предельно любезным тоном, и Сеймур ради приличия решил разговор поддержать.

— А как я его узнаю?

— Ахлиман Фаталиев работает здесь в совхозной лаборатории. Он доцент, специалист по шафрану. Он сам вас найдет.

На вопрос, сколько времени ему предстоит здесь пробыть, Назимов уже сухим официальным тоном ответил, что Сеймур будет здесь жить и работать вплоть до особых распоряжений. Когда поступят эти особые распоряжения, от кого и что произойдет после них, Назимов не сказал. И Сеймур понял, что старшему лейтенанту Назимову ничего на этот счет неизвестно.

Самандара Назимов дожидаться не стал. На прощание он тоном заботливого старшего брата еще раз посоветовал Сеймуру быть законопослушным и благоразумным.

Самандар появился в сопровождении водителя, который принес постельное белье и брошюру по технике безопасности. Так в кочегарке появилась первая книга.

После отъезда Назимова поведение Самандара заметно изменилось, взгляд его теперь был высокомерным, а в голосе появились начальственные нотки.

Прежде чем войти, он, расставив ноги, остановился в дверях и окинул взглядом помещение.

— Ты понял, как тебе повезло? Курорт! Просто курорт.

Сеймур оглядел потолок и стены, потом перевел взгляд на Самандара. Со стороны было видно, что человек размышляет.

— Где курорт? — после паузы спросил он.

— Как где? Здесь. Ты не согласен, что для тебя это курорт?

— А мне сказали, что это кочегарка, — глядя в глаза Самандара, искренним тоном объяснил Сеймур. Еще по тайшетскому опыту ему было известно, что искусное придуривание зэка в отдельных случаях выручает его в разговоре с начальством.

Самандар испытующе посмотрел на собеседника.

— Я-то знаю, откуда тебя привезли! Разве в лагере были такие условия? Поэтому я и говорю, что здесь курорт. Ты согласен?

Самое страшное в Тайшете был холод, вспомнил Сеймур, холодно было всегда и везде. Не было ни одного места, где можно было согреться. Даже постоянное чувство голода — пустяки по сравнению с холодом. Спустя два месяца после прибытия в тайшетлаг он отморозил на лесоповале ноги. В лагерном госпитале врачи их ему сохранили, но большой палец левой ноги все-таки пришлось ампутировать. С тех пор он стал слегка прихрамывать на левую ногу.

— Там были двухэтажные нары, а здесь кровать. Удобство все-таки.

— Ты везучий. Таких, как ты, отбывших срок, еще недавно мы отправляли на поселение куда подальше, чаще всего в мингечаурскую степь, там начиналось строительство гидроэлектростанции. Из каждых десяти в живых оставались двое. А тебя, нате вам, прямиком в Амбуран, чуть ли не в Баку. Тебе в скольких городах СССР запрещено жить?

— Не помню, — хмуро сказал Сеймур.

— Должен помнить. В тридцати двух городах не то что жить, таким, как ты, появляться запрещено, особенно в Баку. А тебя в Амбуран прислали, курортное место рядом с Баку. Недаром же дача твоих покойных родителей здесь была… На всю страну известные люди были. А их сын предатель родины. Такого отца опозорил.

Сеймур посмотрел на Самандара оценивающим взглядом. Конечно, самое правильное, это дать ему правой в челюсть, и тут же, а это уже ради чистого удовольствия, с размаху ногой пах, — подумал он и сразу постарался отогнать эту мысль.

Тугодумие Сеймура начало раздражать Самандара.

— В общем, я ухожу… И еще. Это, конечно, твое дело, но бежать отсюда я тебе не советую.

— Куда?.. Может быть, ты знаешь, куда я могу бежать?

— Ты со мной на «ты» разговариваешь?! — изумился Самандар. — Как ты посмел?! Тьфу! — он вышел, не закрывая за собой дверь. — Лишенец неблагодарный!

Считается, что радио — одно из полезнейших изобретений в истории разумного человечества. Сеймур об этом вспомнил, когда через полчаса после ухода Самандара неожиданно громко заговорил репродуктор. Он сидел на скамье и, облокотившись на покрытый облезлой клеенкой стол, с наслаждением слушал все подряд, что в этот день передавалось по всесоюзному и республиканскому радио, слушал, не выключая репродуктор, вплоть до окончания всех передач в двенадцать часов ночи. На следующее утро, проснувшись, он вначале полностью выслушал гимн Советского Союза, а затем с перерывом в один час — гимн Азербайджана, музыкальную физзарядку, новости, утреннюю пионерскую зорьку, а также без исключения все другие передачи. И так изо дня в день. Все, что звучало по радио, было жизнерадостным по содержанию и укрепляло в человеке оптимизм и веру в будущее.