Обжалованию не подлежит

Из комсомола исключен, из института отчислен. Ребята измотаны. У меня не поворачивается язык предложить встречу с Фроловым. Конечно, мы — это мы… Однако существует и каждый в отдельности, со своими заботами, увлечениями, странностями.

А летний вечер на зависть как хорош. В институтском парке запах свежего сена, каждую неделю подрезают газоны. Липы отцвели, а все равно пахнут. Даже не верится, что где-то за этой тишиной, пересвистом зябликов существует наша стройка, с грохотом, пылью, запахом мазута и каленого металла. Сейчас мы разбредемся кто куда. И правильно… Сашку определенно у кинотеатра «Факел» ждет Катюша, которая называет Сашку ласково — Шурик… У Димки одна забота: Димка тянет на мастера спорта. Алексеев — наш тренер — сказал недавно, что Димка — самородок. По этой причине Димка даже в весе прибавил… Куда завихрится Сережка, я не представляю… У Сережки новое увлечение — лошади. Пока это только разговоры. Но чем черт не шутит. Надо знать Сережку.

А вот мне деться некуда. Я не настроен играть роль положительного героя, и тем не менее я пойду к Фролову. Иначе эта идея не даст мне покоя… Тащить с собой ребят — глупо. Еще не известно, что получится… Уж больно Харламов был настойчив… А ведь Харламов не дурак. Нет, не дурак.

— Значит, кто куда, — бросаю я на ходу.

Ребята чуточку озадачены. Первым приходит в себя Димка:

— Капитан разрешил увольнение на берег.

— А что делать?

— Тогда чао…

Забавно, а все-таки людям очень идет улыбка.

Я зря переживал. Разговор с Фроловым не состоялся. Я вошел в управление, когда он спускался по лестнице, навстречу.

Я поздоровался. Он рассеянно ответил. Прошел мимо, потом обернулся…

— Простите, вы ко мне?

Я не очень уверенно кивнул. Он должен меня помнить. При назначении Фролов беседует с начальниками участков сам.

— Вы, кажется, один из тех?

— Каких? — переспросил я.

Фролов еще раз посмотрел на меня и сказал:

— Вы Максимов, с третьего участка. И приехали говорить со мной по делу Климова.

— Да, по делу…

Петр Константинович Фролов — начальник стройки. Для людей сведущих этим сказано все. Для иных же — название административной должности и не больше.

Строительство химического комплекса — девятая стройка в сознательной жизни Петра Константиновича. Добавление о сознательной жизни принадлежит самому Фролову.

Бесспорно, мы немножко идеалисты. Нам хочется, чтобы люди, окружающие нас, были в чем-то необычными. Так случается далеко не всегда, и тогда наше восторженное воображение эти необычности придумывает.

С Фроловым нам повезло. Он принял строительство, и вместе с ним на стройку пришли маленькие легенды о новом начальнике.

Высокий, с крупным обветренным лицом, с сединой, напоминающей мыльную пену, неторопливым голосом, он смотрелся со стороны человеком грузным и плохо приспособленным к неустроенностям кочевой жизни.

Велико же было наше удивление, когда Фролов появлялся на твоем участке, и ты, выбившись из сил, тащился где-то сзади, никак не поспевая за его уверенным размашистым шагом. Он вряд ли был излишне демократичен. Уже на шестой день его работы заговорили о твердой руке нового начальника. За глаза его звали аккуратистом. Одну из планерок Фролов отменил лишь из-за того, что трое начальников участков пришли на нее небритыми.

Потом настала очередь главного механика, человека суетливого и на редкость неряшливого. Каждый раз при его появлении Фролов морщился, однако говорить ничего не говорил.

Где-то в середине одного из дней (был, кажется, май), когда все дела уже были решены, Фролов поднялся из-за стола и сказал: «Сегодня у нас особенный день — родился главный механик стройки. Думаю, что все добрые слова, которые заслужил этот человек, вы ему выскажете. Давай-же поздравим его и преподнесем наш скромный подарок».

Перед механиком поставили внушительный плоский пакет. Его тут же развернули, и новорожденный оказался перед громадным полутораметровым зеркалом… Механик увидел себя в зеркале, побледнел и сказал: «Ой!»

Не знаю, кто быстрее привык: Фролов к стройке или стройка к Фролову. Только очень скоро в городе иначе и не говорили — фроловский объект. Куда поехал? К Фролову. Где был? У Фролова. Может, и не видел Фролова и знать не знал, а был все-таки у него.

Я стою перед ним. У него усталые с вялыми надбровьями глаза.

— Так, так, — говорит Фролов. — Почему же вы не пришли ко мне до суда?

— Разве это могло что-то изменить?

— Хм… Наверное, нет. А впрочем, кто знает.

Фролов неудобно поворачивает голову, словно ему мешает тугой воротничок. Замечает на плече пушинку. Щелчком смахивает ее.

— Жаль, совсем нет времени. Меня ждут в обкоме партии. Мы могли бы интересно поговорить. Ну да не последний день живем. Вот что, загляните ко мне во вторник, в это же время…

Я чувствую неловкость от этой беседы на лестнице. И может, мое поведение не выглядит слишком решительным.

— Хорошо, — соглашаюсь я.

Фролов машинально теребит пуговицу плаща.

— М-да… Послушайте, вы ведь навещаете Климова…

— Да. Два раза в месяц…

— Ну и как он?

— Даже не знаю, что сказать. Там ведь хорошо не бывает.

— Действительно, глупый вопрос. И когда же следующий раз?