Обжигающая грань (СИ)

— Нет! — бездарно вру, сердито отряхивая ладони и ноющую от глухой боли пятую точку.

Я ужасно злюсь на себя, на свою неуклюжесть и на непрошеные слёзы. Мне обидно и неприятно, что всё вышло так тупо, нелепо и безысходно. Поэтому, знатно психанув, я не удостаиваю парня ни благодарностью, ни взглядом и, как ни в чем не бывало, но в два раза медленнее, продолжаю свой путь в беспроглядное одиночество.

Теперь я отчётливо слышу, что Илья следует за мной и готова поспорить, что он настырно рассверливает дырку в моей спине… И, похоже, не только в ней. Потому что по телу хаотично разгуливает целая колония бесстыдных мурашек, раздражая меня своей наглостью и бесконтрольностью.

Выйдя из подъезда, я не сбавляю темп, отважно семеня на каблуках вдоль тротуара. Растеряно озираюсь по сторонам, ища глазами указатели, таблички с названием улицы или какую-нибудь автобусную остановку. Но, по закону подлости, в поле зрения ничего нужного не попадается.

— Я отвезу тебя куда надо. Назови адрес! — поравнявшись со мной, настаивает парень.

— Нет, спасибо. Ты и так уделил мне колоссально много свободного времени. Езжай к своей девушке! Она явно волнуется о том, где ты без неё шастаешь вечером в субботу… — меня почему-то уже слабо беспокоит, что по моим рвано-надрывным словам и неуравновешенному поведению Илья, очевидно, догадывается, о их причине. Сильно прикусываю губу, стараясь снова не разрыдаться и, амплитудно размахивая руками, демонстративно ускоряю шаг.

— Куда тебе надо? — игнорируя мою экспрессивную речь, Илья продолжает идти рядом.

— В метро. Но я сама доберусь.

— А ты знаешь, где здесь метро?

— Нет, но найду. Не маленькая давно.

Мне послышалось, или Илья хохотнул? Весело ему, значит? Понимаю, легко радоваться и смеяться над влюблённой в тебя девушкой, когда у самого в жизни всё прекрасно. А у меня…

Ура! Впереди автобусная остановка. Хоть какое-то везение.

— О, мой автобус! — наигранно восклицаю, стараясь бежать быстрее, чтобы успеть запрыгнуть в первый попавшийся транспорт. — Всего тебе хорошего.

— Ничего, что на нём написано, что он едет в промзону! — недоумевающим тоном интересуется парень, никак не сдавая позиции.

— А мне как раз туда! Прощай! — махаю ладошкой непонятно кому и чудом успеваю заскочить в закрывающиеся двери.

Только не оглядывайся! Всё кончено.

Автобус трогается, а я, рьяно вцепившись за вертикальный поручень, борюсь с желанием безразлично скатиться по нему на пол и закрыть глаза.

***

С того самого дня уже прошло ровно три недели и два дня. А я по-прежнему мучаю себя детальными воспоминаниями наших двух встреч и после, укрывшись с ног до головы шерстяным одеялом (на секундочку, на календаре сейчас середина августа), долго и протяжно вою. Потому, что причислить к плачу этот заунывно-устрашающий звук, не поворачивается язык. После, когда истощаются силы и саднит горло, я ополоумевшим взглядом пялюсь в одну точку. Жалкое зрелище!

Мне до сих чертовски плохо, и я не могу найти достаточно сильный стимул, чтобы отвлечься и двигаться дальше. Даже не представляю, за что следует зацепиться, чтобы вернуться хотя бы в своё состояние до этой злосчастной поездки.

В день, когда я приехала обратно, сразу же нагрянула к Лиле и осталась у неё с ночёвкой.

Мы вместе до утра причитали, ругали, истерически смеялись и на эмоциях плакали, безапелляционно подытожив, что у моей истории с Ильей нет будущего, но я обязана была в этом убедиться. Нужно жить дальше.

На следующий день, я без энтузиазма начала искать работу, но испоганенные бывшими арендаторами стены и «подплинтусное» настроение давили, подкармливая нехило зажравшуюся апатию.

Чтобы не зачахнуть окончательно, позвонила Лиле с очередным намерением увидиться, но, как оказалось, у подружки нарисовался ещё один друг-страдалец — Олег Беглец. Он и до этого тяжело переживал развод со своей гулящей женой, а теперь ещё и узнал, что она решила какими-то хитрыми манипуляциями отсудить его квартиру, при этом навесив собственные долги. В общем, там та ещё ситуация… Врагу не пожелаешь.

Я понимала, что Лиля испытывает к Олегу нечто больше, чем просто дружеское участие и не стала настаивать на встрече. Как и все последующие разы, когда думала, что схожу с ума и мысленно готовилась к визиту санитаров. Но работники психушки опрометчиво не спешили в гости. Значит, суждено мне справиться со всеми своими отверженными тараканами самой.

Через неделю я плюнула на попытки искать работу по специальности, согласившись по наводке бывшей коллеги-официантки Анжелки, подрабатывать вечерами на банкетах и корпоративах, параллельно рассматривая и другие вакансии. Пока охотно звали только в менеджеры по продажам и в секретари, но мне хотелось чего-то поинтереснее. Да и указанные зарплаты конкретно угнетали… Столько я и официанткой могу заработать. Зачем тогда училась в ВУЗе? Не понятно.

Пока подрабатывала — вроде держалась молодцом, немного забывалась, но стоило вернуться в пустую квартиру, как отчаяние накрывало с головой.

Ещё через неделю, получив деньги с банкетов, поставила себе цель привести своё жилище в божеский вид.