Обжигающий айсберг (СИ)

Обыватели, в чьих руках оказались записи, подтверждали слова императора Станхии о том, что ничего личного в «спецфайлы» не попадало – исключительно рабочие ситуации.

Тем не менее, некоторые земляне все еще не верили в честность союзников. Станхи, надо отдать им должное, вели себя выдержанно, благородно и не выказывали ни малейшей агрессии. Кроме случаев воздействия оружия джеттов.

Определенно, враги надеялись на больший результат, в том числе и от своего официального обращения. Но сказать, что они не подорвали доверие между расами и не создали новый фронт работ не только военным, но и хоррам –означало бы здорово покривить душой.

Мы с Дреймором служили в экипаже Жарова. Никто не возражал и ничего не спрашивал. На места планетарных конфликтов патрульных хорров доставлял первый свободный корабль.

Ежевечерне мы с Элей и Дреймором собирались в моей квартире. Слушали и обсуждали последние новости, делились мнениями, подозрениями и всякий раз обязательно возвращались к Фенту.

Я тему ни разу не поднимала, но подруга непременно заводила старую добрую песню о главном.

Фент красивый, умный, ответственный. Наверняка прилетит за мной на белом истребителе и попросит руки как положено. Бросит к ногам безродной хорки свои земли, титул и богатство… Бедная девушка сказок начиталась…

Я традиционно уже возражала, что не могу простить станху обстоятельства и условия нашего первого знакомства. Он ведь следил, знал меня по видео, нарочно тогда пришел в лабораторию, изучив мое дневное расписание. Но главным оставалось даже не это. Ладно, допустим, в его намерениях не усматривалось ничего плохого. В конце концов, Фент не снимал меня в душе, не пытался поймать полуголую и не дежурил под окнами, чтобы разглядеть личные подробности.

Но почему он честно во всем не признался? Зачем скрывал, утаивал информацию? Вот именно это меня больше всего оскорбляло.

Эля считала и постоянно твердила, что мужчина хотел вначале понравиться, завоевать мое сердце и душу и лишь потом раскрывать собственные. Дреймор занимал нейтральную сторону. Как бы эмоционально мы с Элей ни спорили о честности и порядочности поведения Фента, о том, что он сделал правильно и неправильно, приятель ни разу не высказал мнения. Если его спрашивали – отмалчивался, пожимал плечами или заявлял, что предпочтет услышать объяснения станха, узнав его мотивы из первых рук.

И вот это как раз не представлялось возможным. Бывший капитан новобранец даже не пытался с нами связаться. Ни разу не написал мне ни строчки, ни короткого приветствия или сообщения.

Ни извинений, ни малейших объяснений, даже просто обычной весточки от Фента я так и не удостоилась. И это стало очередным уже поводом возненавидеть прежнего ухажера. Почему он не попросил прощения? Со Станхии, при хорошем раскладе вполне можно прислать сообщение. Почему не признался, как положено? Почему не черкнул мне ни строчки? Боялся? Решил, что пора завязывать с отношениями между хоркой и станхом, выбрать себе высокородную – равную по богатству и происхождению? Струсил, в ожидании моего ответа?

Сама я выяснять точно не стану! Ни строчки этот подлец от меня не дождется!

Волновало ли меня это, тревожило ли, расстраивало ли? Заставляло ли сердце биться чаще? Обижалась ли я на Фента или сетовала? Я и сама объяснить затрудняюсь. Слишком закружил водоворот работы, домой я возвращалась вконец измотанная, ни сил, ни эмоций почти не оставалось. К тому же хорры в последние недели старались почти вычистить собственные чувства, малейшие порывы и переживания. Иначе просто всерьез рисковали сойти с ума или получить нервное истощение. Столько чужих ощущений и эмоций мы пропускали через себя ежедневно.

Стандартные патрульные выезды и вылеты, внеочередные из-за оружия джеттов, проблемы с коммуникацией в командах – все это совершенно опустошало. Хотелось вообще ничего не чувствовать.

И мы к этому стремительно приближались…

К тому, чтобы окончательно превратиться в роботов – умных машин по устранению конфликтов.

Наверное, это меня более чем устраивало. Боль, сомнения и переживания – все выключалось и затухало. Эмоции постепенно теряли отчетливость, яркость, силу и даже значимость. Внутри разливалась такая желанная, такая привычная и родная холодность. Толстая, плотная корка льда защищала душу от очередного пожара страсти, вихря чувств и урагана разочарования.

Всего, что могло опять растревожить и отозваться неисцелимой болью. Как хорка я очень давно усвоила. Нет чувств – нет боли и никак иначе. Сейчас я, как никогда желала, чтобы бесконечные рабочие будни освободили меня от всех эмоций, любых, и в особенности, связанных с Фентом.

…В тот день все выглядело как обычно.

Вылет с Жаровым увенчался успехом – мы с Дреймором примирили капитанов транспортников, что везли важные грузы в колонии. Ребята не поделили маршруты. Один двигался по стационарному, другой же затребовал себе экстренный, потому что вез скоропортящиеся продукты и в одной точке они пересекались.