Обжигающий фактор

Чего не знал никто из сидевших в этой комнате — что здание, только что уничтоженное бомбой, скорее всего не имело ровным счетом никакого отношения к производству оружия — ЦРУ так и не удалось обнаружить в Афганистане никаких ракетных баз. Но это абсолютно несущественно: как столь красноречиво указал Марин, афганцы не представляли реальной угрозы. Важно было другое: заснять, как что-то взрывается, и передать пленку средствам массовой информации.

Доктор Эдвард Марин внезапно поднялся и обвел столпившихся перед столом людей рукой — этот смутно-угрожающий жест снова заставил всех в комнате замолчать.

— Это моя вина! Моя — и таких, как я. Мы выхолостили войну, упростили ее. Лишили ее запаха заразы и тишины смерти. Обескровили ужас и скорбь. Из-за нас теперь войной заправляют трусы и лицемеры.

Почти сразу же снова поднялся шум, но Прайс и на этот раз воздержался от участия в спорах. Его злость на доктора Эдварда Марина, его личные чувства более не играют никакой роли. Больше он не может позволить себе такой роскоши, как проявление эмоций.

Что сделано, то сделано.

Глава 16

Что касается программирования, нынешняя задача оказалась проще некуда. Куинн провела в Квонтико всего полтора дня, но уже готова была вносить требуемые исправления. Она посмотрела на край стола, но тут вспомнила, что ее «счастливая» чашка дома — так и лежит в ящике с остальными вещами, вывезенными со старой работы. Приносить ее сюда и смысла вроде бы не было. Если все пройдет успешно, то потребуется не больше дня на отладку новой версии, а потом еще два-три — на обучение персонала. А вот после…

Что после? До того как ей будет позволено пройти тест на курсы агентов, остается еще почти год — при условии, что теперь, при таком-то послужном списке, ее вообще допустят к экзаменам. Может, еще повезет, еще представится случай показать себя и исправить подпорченную репутацию? И все же слишком велик шанс, что она закончит просто-напросто обычным программистом где-нибудь в Айове, обеспечивая агентов ФБР всякими «жучками» и прочими спецустройствами.

Позор, истинный позор. Впрочем, в Квонтико ей нравилось. Новый босс оказался просто чудо. Местность прекрасная: яркие деревья и стоящие поодаль друг от друга здания вместо бетона и городской сумятицы. А что лучше всего: хотя до дома ехать около часа, зато против основного движения, а значит — без пробок.

Свободные дороги не дергали нервы и позволяли спокойно размышлять о своем, а расстояние давало предлог избегать Дэвида. Детский сад? Да. Зато удобно. Куинн почти выбралась из болота неуверенности и эмоционального раздрая, куда ее засасывало всю неделю. За выходные на отцовской ферме она вволю набездельничается и, надо надеяться, наберется мужества сказать Дэвиду, что их роману пришел конец.

Хотя, конечно, Куинн предвкушала ту минуту, когда она реально встретится с бойфрендом и все скажет, без особого восторга, но и не думала, что он так уж огорчится. Ведь он классный парень — красивый, умный, преуспевающий, да еще и не увлекается спортивными передачами. Едва ли такое совершенство обделено женским вниманием. Он без труда найдет себе куда более амбициозную, сговорчивую и лучше одевающуюся подругу, чем она, Куинн. Да он ей еще спасибо скажет!

Девушка потянулась за стоявшей возле клавиатуры чашкой, немного повернула ее и легонько постучала по пластику. Да, это не любимая «счастливая», но придется довольствоваться ею. Нажав клавишу «Ввод», Куинн встала из-за стола и направилась к лестнице. Надо подняться наверх и быстренько перекусить.

Переделка программы много времени не займет. Куинн хотела как можно скорее закончить работу. Конечно, приятно было бы поболтаться в Квонтико неделю-другую, но сейчас куда важнее показать себя как можно более эффективным работником.

Вернувшись в свою клетушку, она развернула к себе кресло и собиралась уже усаживаться, как вдруг заметила, что оно забито посылками федеральной экспресс-почты. Решив, что произошла ошибка и они предназначаются кому-нибудь из обитателей соседних отсеков, Куинн сгребла пакеты и собралась уже нести их на стол регистрации, как вдруг заметила на верхнем толстом конверте свое имя. Должно быть, забыла в прошлом офисе какие-то бумаги.

Куинн швырнула пакеты обратно, достала из практически пустого ящика вегетарианский сандвич и аккуратно развернула фольгу. Впившись зубами в один конец сандвича, она принялась сражаться с первым конвертом, пытаясь вскрыть его жирными скользкими пальцами. Внутри оказалась одна-единственная папка — Куинн была готова голову на отсечение дать, что прежде никогда этой папки не видела. Может, она имеет какое-то отношение к новой работе?