Обжигающий лёд

Мать Виви на неделю приехала к ним второй раз после её родов, и всё время старалась уделять внучке, которую беззаветно и всем сердцем любила. Но при этом не забывала и про дочь, и про зятя. И Яров катался как сыр в масле, окружённый тройным женским вниманием и без прикрас, наслаждался этим. «У меня есть настоящая семья. Именно то, о чём я втайне мечтал в детстве и что так и не получил. И это когда-то злило меня. Теперь я могу себе признаться, что завидуя, ненавидел детей, у которых есть родители. Ещё больше презирал тех, кто был рядом со мной в детдоме. И вероятно эта злость на окружающих, и заставила меня когда-то принять решение, что я не хочу своей семьи. Что раз я никому не понадобился маленьким, то взрослым не желаю видеть кого-то рядом с собой. Это, наверное, была своеобразная форма протеста на ненужность никому в детстве. Но, к счастью, избавился от этого и не упустил момент, когда судьба дала мне шанс. И вот теперь имею даже больше, чем смел мечтать когда-то. У меня есть самая прекрасная жена, самый изумительный и прелестный ребёнок. И к ним в придачу замечательная тёща, которая называет меня сыночком… Да уж, оказывается, я не видел самого простого решения в молодые годы. Нужно было не ненавидеть весь мир, что в детстве не ощутил семейного тепла, а поступать умнее — создать свою семью, в которой и другим можно дать свою любовь, и получить её взамен не меньше… Хотя, бля, нет! Какая тогда семья?! Мне нужна только моя Вив, а её на тот момент не было рядом. Так что, хорошо, что её дождался», — подумал Яров.

«И сейчас с большим удовольствием потрахаюсь со своей женой», — следом подумал он, провожая её и дочь взглядом. «А с Ярой наиграюсь, когда приеду с работы… Сегодня после обеда ничего важного не планируется, и можно уйти пораньше», — он снова улыбнулся, уже представляя, как его малышка будет ему улыбаться, лепетать что-то на своём младенческом языке и с интересом разглядывать игрушки, которые он будет давать ей. «Ооо, буду ехать с работы, заеду ещё в детский магазин и куплю ей что-нибудь новое. Она так смешно удивляется, видя новую забаву, что невозможно её не баловать», — он улыбнулся ещё шире, именно той улыбкой, которую про себя называл идиотской, и которую могла вызвать только его дочь.

— Всё, вроде все удовлетворены. Яра покушала и у бабушки на руках. Мама довольна, что может провести с внучкой время. А я, что могу немного поваляться в кровати, — вернувшись в спальню, произнесла Виви и, снова сбросив халат, улеглась.

— Я ещё не удовлетворён, — вкрадчиво напомнил Яров, и сгрёб жену в охапку. — Или тебе это уже не интересно?

— Ах, забыла про любимого, — с показным раскаянием вымолвила Виви, а потом покорным и робким голоском поинтересовалась: — Как я могу загладить свою вину? И возможно ли это?

— Возможно, — снисходительно бросил Яров и, уложив её на спину, страстно поцеловал в губы, после чего быстро осыпая кожу поцелуями, спустился к груди, из которой перед этим пила молоко его дочь, и языком лизнул сосок. — Нужно проверить — хорошо Яра покушала или нет, — пробормотал он и, обхватив сосок губами, начал его осторожно посасывать, а правой рукой в этот момент погладил Виви по животу, и переместил ладонь ниже.

— Ммм… Яр… — Виви заёрзала на кровати и чаще задышала, а когда он пальцем проник в неё, а губами припал ко второй груди, застонала, ощущая, как её мгновенно накрывает желание.

«Господи, стоит только Яру прикоснуться ко мне, и всё, я сразу таю. И время не властно над этим. Я всегда буду хотеть, и любить этого мужчина», — пронеслось у неё в мыслях. «Он самый лучший и муж, и отец», — она зажмурилась, наслаждаясь и сейчас каждой секундой, и вообще своей жизнью, а потом с шумом выдохнула, чувствуя, как он осторожно посасывает её сосок, пробуя в очередной раз молоко. И её это нисколько не смущало, а наоборот ещё больше возбуждало. Она считала, что этим Яров показывает — ничего в ней не вызывает его отторжения.

А во время беременности она очень боялась, что перестанет вызывать у мужа желание из-за живота, который рос. И ещё больше боялась, что после родов он может потерять к ней интерес из-за тех же растяжек, лишнего веса или ещё чего-то.

Но боялась она зря. Яров по-прежнему страстно хотел её и не уставал это демонстрировать, что Виви принимала с восторгом и ещё большим наслаждением, чем раньше. Материнство сделало её более чувственной, а это привело к ещё большему раскрепощению. И если раньше она не так часто проявляла инициативу и сдерживала себя в некоторых моментах, то сейчас позволяла и мужу, и себе всё.

Запустив ладонь в его волосы, она чуть сильнее прижала его голову к своей груди, а бёдрами поддалась навстречу его пальцам и застонала чуть громче, испытывая, как по телу распространяет жар и становится всё сильнее.

—Хочешь быстро или медленно? — оторвавшись от груди, хрипло спросил Яров.

— Хочу медленно. Но нужно быстро, — с сожалением ответила Виви. — Ты же знаешь, Яра умеет дать прикурить и не любит, когда долго не видит кого-то из нас двоих.