Обжора-хохотун

— Совершенно верно. Для достижения результата требуется от пяти до десяти дюжин сеансов, в зависимости от дозировки, которую в интересующем нас случае отравитель не мог проконтролировать. Причем если прекратить прием средства хотя бы на день раньше, ничего не случится; однако если возобновить его употребление после сколь угодно длительного перерыва, это будет не начало нового курса, а продолжение прерванного. Поэтому я уверен, что сейчас Король в полной безопасности. Но его знахарям и придворным придется проследить, чтобы все запасы благовоний, приготовленных сэром Кетторамой Ачуани, были уничтожены.

— Уже, — отмахнулся Джуффин. — Во дворце не осталось вообще никаких благовоний, ни духов, ни даже безобидного ароматного мыла. Они еще и мебель с коврами из курительных комнат сожгли, и обои ободрали, и полы. Теперь оконные стекла там меняют, перестраховщики.

— Ничего, это не помешает. Я бы, пожалуй, и сам отдал подобное распоряжение, если бы обеспечение безопасности Короля было моей работой. Такие бессмысленные, избыточные действия, как правило, успокаивают людей. А успокоившись, они будут лучше выполнять свои непосредственные обязанности.

Ну, положим, лично я, получив подобный дикий приказ, успокоился бы до такой степени, что немедленно подал бы в отставку. И пожалуй, из столицы уехал бы на всякий случай — мало ли какие санитарные процедуры изобретет начальник дворцовой охраны в следующий раз.

Я бы еще долго об этом думал, тема-то благодатная. Но мои размышления были прерваны внезапным появлением сухонького старичка в безвкусном старомодном лоохи — впрочем, ответственности за выбор одежды ее владелец не нес, такова форма курьеров замка Рулх; немного зная придворные нравы, не думаю, что она претерпит хоть какие-то изменения в ближайшие столетия.

Старичок появился из ниоткуда прямо перед столом шефа, виртуозно исполнил сложное акробатическое упражнение, которое при Королевском дворе считается обыкновенным умеренно почтительным поклоном, развернулся на сто восемьдесят градусов, сделал шаг в сторону и благополучно исчез. Надо же, оказывается, дворцовые курьеры — и те Темным Путем ходить обучены, один я, как дурак, в амобилере езжу.

— Ну, хвала Магистрам, — вздохнул шеф. — Я уже гадал, не затянется ли эта канитель до утра. Однако Его Величество герой. Верховного Писаря и Хранителя Королевской Печати со свитой из теплых постелей вытряхнуть — это вам не войну какую-нибудь дурацкую выиграть.

Причем, похоже, он не шутил.

Однако вместо того, чтобы вскакивать и, размахивая долгожданным Королевским приказом, бежать в направлении Иафаха, сэр Джуффин подлил себе камры и задумчиво уставился на меня. Словно я был выставленным на продажу креслом, и он прикидывал, как я буду смотреться в гостиной.

— Я вот о чем думаю, — наконец сказал он. — Если мы сейчас заявимся, как положено, через Явный вход, застрянем на пороге как минимум на полчаса. Пока дежурные доложат Магистру Нуфлину о причинах нашего визита, пока тот всласть поорет, топая ногами, пока сообразит послать зов Королю, пока будет с ним препираться, а ведь потом снова вопить и ногами топать придется, да еще и парадную мантию надевать, чтобы выйти нам навстречу… Короче, за это время даже самый недальновидный злодей успеет понять, что территория Иафаха не такое уж безопасное убежище, и унести оттуда ноги. Поэтому…

— А что, хорошая идея, — ухмыльнулся сэр Кофа.

Хотя ничего конкретного шеф пока не предложил.

— Рад, что вам нравится. Однако я все же озвучу ее вслух. Хотя бы ради широко распахнутых глаз сэра Мелифаро. Они того стоят. А вы, конечно, идите. Чем бы мы тут ни занимались, а жизнь не стоит на месте, ваша правда.

Сэр Кофа кивнул, поднялся и вышел. Мы остались втроем. И я понял, что очень устал, — не потому что вскочил ни свет ни заря, а потом весь день носился по делам и конца этому не видно. То есть физическое переутомление тоже имело место, но оно ни в какое сравнение не шло с тем, как я устал ничего не понимать. Ну, скажем так — понимать гораздо меньше, чем все остальные.

— Просто мы очень давно работаем вместе, — утешил меня шеф. — Так давно, что Кофе в большинстве случаев даже мои мысли читать не надо. И сэру Шурфу тоже. Просто он пока вежливо воздерживается от комментариев — подозреваю, неодобрительных.

— Я так и подумал, что мое мнение по данному вопросу вам, во-первых, вполне ясно, а во-вторых, совершенно безразлично, — флегматично сказал Лонли-Локли. — Неразумно высказываться в тех случаях, когда не можешь повлиять на решение.

В его словах не было ни капли горечи. Таким тоном люди обычно говорят об очевидных и в то же время малозначительных вещах — о, да у вас тут окно открыто. И все в таком роде.

— В данном вопросе для меня действительно имеет значение только мнение сэра Мелифаро, — неожиданно заявил шеф. — Если ему моя идея тоже не понравится, обойдемся без развлечений, сэр Шурф.

Тот только плечами пожал. Дескать, делайте что хотите, лишь бы мне о судьбе Вселенной думать не мешали — так это выглядело.