Обжора

— А ничего этого и не нужно. Нужен просто порядочный человек с развитым логическим мышлением и умением налаживать контакты. А всё остальное, как говорится, будет выстраиваться согласно тому, как будут развиваться события. Я изложила мужу нашей пациентки свою точку зрения. Он согласился со мной. Давайте поужинаем вечером в этом их ресторане и всё обсудим.

Когда мы все вместе отправились в этот ресторане, дядю Маиса и нашего психиатра в конце ужина пригласили к хозяину. Я же попрощался с ними и отправился домой. Но на следующем дежурстве я не застал нашего вечного медбрата. Мне сообщили, что он уе хал в отпуск. Я удивился. Но когда через пару недель он вышел на работу, то сиял, как начищенный само вар. А потом я увидел его за беседой с мадам. Спустя несколько минут к ним присоединился муж нашей бывшей пациентки. Выглядело всё это очень загадочно. Дядя Маис ничего не рассказывал. Я ничего не спрашивал. Но при этом я прекрасно понимал, что всё это так или иначе связано с этой женщиной-горой, которую просто чудом удалось спасти от смерти.

***

Этот Маис оказался человеком, способным пробить не только монолитную бронь официальных структур и учреждений, но и прекрасным знатоком человеческих душ. Я снабдил его, конечно же, достаточным количеством денег.

И даже торжественно вручил ему прядь волос моей жены. Но всё же сомневался во всём. Не ожидал, что он вернётся из этой поездки победителем. Он всё же так и не рассказал мне, каким образом он смог получить в этом военном округе информацию о полковнике, который перевёлся отсюда на новое место назначения. У нас на руках ведь была весьма скупая информация. И содержала она всего лишь дату рождения сына моей жены и название этого областного центра. И всё.

Конечно же, полковников, которых через пять — десять дней после этой даты могли перевести в другой округ, не могло быть очень много. Но нам повезло. Их оказалось всего трое. Двое из них были почти в пенсионном возрасте. Так что оставался лишь один вариант.

Но теперь мы точно знали фамилию, имя, отчество, год рождения и его новое место назначения. Больше Маис не искал доступа в архивы. За него всё сделали хакеры. Теперь мы оба знали, где живёт этот полковник, где сейчас работает его сын, и даже даты рождения его внуков. Биологический материал этого предполагаемого сына моей жены удалось получить очень легко. А сейчас Маис положил передо мной результаты, выданные одной из самых лучших генетических лабораторий мира. Это действительно был её сын.

А ещё он привёз фотографии этого полковника, ставшего уже генералом и вышедшего на пенсию, его жены и его сына. Всё это я должен был показать своей жене. Но делать этого пока не собирался. Просто потому, что был занят — собирал вещи, свои и её. Арендовал надёжный внедорожник. Забрал жену. И повёз её в горы. Там, в далёкой деревушке на склонах Кавказа, я снял небольшой домик и приступил к разрешению одной из самых сложных проблем в моей нынешней жизни. Если мне не удастся её разрешить, то скорее всего, я скоро стану вдовцом.

***

И психиатр, и диетолог выдали мне массу рекомендаций. Они, конечно же, мне пригодились. Но я понимал, что, оставаясь в городе, я не смогу реализовать свой план. Здесь невозможно будет разорвать порочный круг, выстроенный моей женой в её кулинарной империи. Она с присущим ей перфекционизмом постоянно контролировала весь процесс приготовления любых блюд. А это в её положении могло привести нас лишь к очередной трагедии.

В первый же вечер в нашем новом доме в горах у нас состоялся очень непростой разговор. И начал я его издалека.

— Ты знаешь, меня очень поразила схожесть наших судеб. Ведь я, уехав в Сибирь, фактически отказался от своего сына. Уехав из Москвы, я больше никогда в жизни его не видел. И самое странное, что и не хотел его видеть.

Я рассказал ей историю своей женитьбы, историю усыновления моего ребёнка при живых родителях… Много чего рассказал. Но я никогда не рискнул бы открыть дверь в своё прошлое, если бы не этот её рассказ о причинах того, что заставляет её поедать такое количество пищи. Сразу же после наших кухонных посиделок я начал наводить справки о своём собственном сыне. Смог выяснить лишь одно. Он вырос и стал очень успешным человеком. Давно находится вне пределов постсоветского пространства и в настоящее время своим родным языком считает английский.

И я на минутку представил себе его брезгливое выражение лица, когда он узнает, что я, весь из себя такой жалкий и невзрачный, являюсь его биологическим отцом. И как бы я смог ему сообщить об этом? Сумел бы я пробиться сквозь тот слой людей, призванных охранять его покой, и донести до него эту информацию? Мне, безусловно, нужен был ещё и переводчик. Словом, проиграв это мысленно в своей голове, я пришёл к выводу, что нечего позориться на старости лет, в конечном счёте всё это не имеет абсолютно никакого смысла. Ни для меня, ни для моего сына.