Обзор истории русского права

б) Повальный обыск есть остаток старинного права общин участвовать в суде; существует мнение, по которому обыск возникает из обязанности общин ловить преступников (см. об этом с. 393; ср. Суд. 1-й, ст. 13). При возникновении розыскного процесса (в губных учреждениях) обыск превращается в судебное доказательство, превышающее по своей силе все другие; в эпоху Указных книг и Уложения он делается одним из судебных доказательств, сила которого может быть ограничена другими доказательствами (повальный обыск в делах судных введен по примеру розыскного процесса). Хотя он признан неотводимым, но при противоречии обыска другим доказательствам, особенно собственному признанию, обыск ведет к нерешительному приговору (т. е. нейтрализует силу остальных судебных доказательств). Вообще сила обыска падает по мере обращения его в одно из судебных доказательств (Суд. 2-й, ст. 52, 56). Форма обыска такова: по наказной памяти обыскные люди собираются в город и подают голоса лично. Прежде (до ук. 1588 г.) обыскные люди были высылаемы в Москву для проверки обыска (Ук. кн. вед. казн., ст. X и ст. V, 3). Число обыскных людей неопределенно: Судебник назначал 10–15 детей боярских, или 15–20 крестьян; Уставные грамоты – от 50 до 100 человек. В период Указных книг и Уложения различаются большой и малый повальный обыск. При обыске не должны быть ни стороны, ни их поверенные. «Порозжие столбцы» – бланки – при обыске запрещены в 1691 г. Обыскной список отсылается судье. Показания большинства решают дело, но единогласие тем не менее требуется (Уст. кн. разб. пр., ст. 7; Улож. ц. Ал. Мих. XXI, 42); при разделении голосов на большинство и меньшинство, производится дознание – какая сторона солгала; солгавшая наказывалась денежным штрафом или кнутом; при разделении на равные части, обыск повторяется (Ук. кн. вед. казн. V, 4–5; Уст. кн. разб. пр. VI). Допускаем, был отказ обыскных людей от определенных показаний, т. е. заявление их о неведении насчет лица или факта (Уст. кн. разб. пр., ст. 11). Эти обстоятельства уменьшали свободу и беспристрастие в показаниях обыскных людей; а уменьшение беспристрастия влекло новые стеснения и уменьшение силы показаний повального обыска (Уст. кн. разб. прик., ст. 6, 8–9). Беспристрастию показаний обыскных людей мешала и полицейская обязанность общин указывать воров и разбойников. Со времени новоуказных статей 1669 г. обыск переходит в простое свидетельское показание.

в) Собственное признание и пытка. До узаконений царя Феодора Иоанновича собственное признание не было необходимым и последним способом судебных доказательств в розыске (Уст. кн. разб. пр., ст. 9; сл. ст. 6), хотя вынуждение собственного признания пыткой началось уже в первом периоде (см. выше). Судебник 1497 г. предписывает пытать татя «бесхитростно» (т. е. усердно); целью пытки, впрочем, было тогда не столько вынуждение собственного признания, сколько оговор других людей – соучастников преступления. Судебник царский усиливает значение собственного признания, как цели пытки (Суд. 1-й, ст. 34; Суд. ц., 56). Со времен указа царя Феодора Иоанновича пытка делается главным средством розыска и практикуется в разнообразных формах (преимущественно в форме «дыбы») до времен императрицы Екатерины II.

4) Приговор и его исполнение. В розыске возможны нерешительные приговоры, именно при противоречии доказательств, а потом всегда при отсутствии собственного сознания; если нет собственного признания, но обыск «лихует» обвиняемого, то этот последний, вместо следовавшей ему казни, заключается в тюрьму пожизненно (Уст. кн. разб. прик., 12); если же на обыске одобрят, то обвиняемый дается начистую поруку с записью, «что ему впредь не красти и не разбивати» (Улож. XXI, 29, 36 и др.).

Приговоры по розыскным делам приводятся в исполнение силами самого государства. В отношении к уголовным делам, право государства на наказание преступника постепенно торжествует над правом частных истцов (потерпевших) на вознаграждение (см. выше с. 395).

Период империи [202]