ОБЗОР ОСНОВНЫХ НАПРАВЛЕНИЙ РУССКОЙ БОГОСЛОВСКОЙ АКАДЕМИЧЕСКОЙ НАУКИ В XIX - НАЧАЛЕ XX СТОЛЕТИЯ

Статья Владыки Питирима вносит важный вклад в раскрытие догмата о Церкви, синтезируя традиционное для русского богословия учение о совокупном домостроительстве Троицы Божественных Лиц в Церкви с унаследованным от богословия Святейшего Патриарха Сергия углубленным интересом к крестному воскресению человеческой личности в Церкви. При этом экклезиология обретает подлинное равновесие, возвращаясь к апостольскому ставроцентризму: во главе угла православного учения о Святой Троице, о Церкви и о человеческой личности ставится Честной и Животворящий Крест Христов, «средоточие в икономии нашего спасения и опора всех надежд христианских» [366]. Заключительный раздел статьи так и был озаглавлен: «Тринитарная экклезиология и Крест Христов».

«Крестная Жертва представляет собой сокровенную тайну Святой Троицы о спасении мира, космически и исторически явленную в Крестном пути Христа и Его Церкви, — пишет архиепископ Питирим. — Крестный путь Церкви является единственно возможным путем следования за Христом и усыновления ее членов Богу. Кто не берет Креста своего и не идет вслед за Мной, не может быть Моим учеником (Лк. 14, 27). Всякий верующий, то есть ищущий оправдания во Христе и приходящий для этого в Церковь, должен “сораспяться Христу”. “Я сораспялся Христу, — говорит Апостол, — и уже не я живу, но живет во мне Христос” (Гал. 2, 19—20). Это не значит, что я не живу во плоти, но жизнью истинной, жизнью вечной, верой, духом, “воздыханиями Духа Святого” — сопребываю во Христе, и Он во мне: Он — возлюбивший меня так, что предал Себя на Крест за меня; я — возлюбивший Его, уверовавший в Него и сораспявший себя Ему на кресте личного подвига. В том и состоит благодать Божия, а мое оправдание и спасение (Гал. 2, 21), в том смысл Церкви Христовой, что она дает мне право, власть и силу вознестись со Христом на Крест» [361, с. 62].

Внешним выражением «сораспятия Христу» является для православных часто творимое крестное знамение, не только символическое, но и духовно реальное саморас-пятие своей самости, ветхого человека в себе. «Осеняя себя “во имя Отца и Сына и Святаго Духа” знамением Креста, мы силою Христа Распятого пригвождаем себя к Кресту и внедряем себя в Церковь» [361, с. 62].

«Сораспять себя на Кресте Христовом можно только ради братьев своих по Церкви. В этом жизнь Церкви и смысл ее кафолической сораспинающейся природы. Бог есть Отец Милосердия (2 Кор. 1, 3) и Бог всякого утешения. Он через Духа Утешителя укрепляет нас на предлежащем нам в этой жизни “тесном пути” трудов и терпения, чтобы и мы общением Духа Святого могли утешить других членов Церкви — Тела Христова, находящихся в таких же трудах, и тем же утешением — радостью Креста, которым Бог утешает нас самих (2 Кор. 1, 4). А что речь идет именно об утешении радостью Креста, показывает следующий стих (2 Кор. 1, 5). По мере того как умножаются в нас страдания Христовы, то есть чем истовее сораспинаемся мы Христу, причащаемся Святого Тела Его — Церкви, Страдающей и Воинствующей, — умножается Христом (Крестом) и утешение наше в Духе Святом.

Любовь распинающая и распинаемая есть особенность кафолического церковного подвига: ни один не спасает себя сам, но всех спасает Христос в Церкви Своей, членов ее, членов Тела Христова, чрез нас, друг чрез друга, — призванных к кафолическому служению “да некая спасем” (1 Кор. 9, 22)» [361, с. 62—63].

Здесь, в Церкви, единственный путь ко спасению и обожению человеческой личности. Кто потеряет душу свою ради Христа, кто положит ее «за други своя», тот обретет ее — обретет свою омытую Кровью Христовой и обоженную личность.

Глава II. СРАВНИТЕЛЬНОЕ БОГОСЛОВИЕ

1. ЭЛЕМЕНТ «СРАВНЕНИЯ » В АКАДЕМИЧЕСКИХ КУРСАХ ДОГМАТИКИ

Строго говоря, в русской богословской науке «сравнительное» богословие никогда не существовало самостоятельно. Элемент «сравнения» со времени разделения Церквей всегда явно или неявно присутствует в любом православном богословском тексте, касающемся истин веры или норм христианской жизни. Догматическое самоопределение православного богослова есть в то же время с необходимостью и его решительное отмежевание от всякого догматического неправомыслия, ересей и уклонений. То же самое следует сказать о его нравственном и церковно-каноническом самоопределении. Так из потребности духовного самоопределения православного христианина вытекает задача научно-богословского исследования главнейших христианских исповеданий, испытания их истинности и обличения их несостоятельности.