Обзор Ветхого завета

Эту же концепцию истории, иногда называемую «Heilsgeschichte» ("история спасения"), можно видеть и у пророков. У Ранних пророков она касается, в первую очередь, современной им истории, а у поздних — еще и будущего. Ею пропитаны произведения Псалмопевца. Она поддерживает народ Божий в плену и после; без нее это время было бы безнадежным. Она даже вплетена в события, о которых рассказывается в Книге Есфири, в которой Имя Божие даже не упоминается. Для народа Божиего история становится "Его рассказом".

ВЛИЯНИЕ ВТОРОЗАКОНИЯ

Как можно измерить влияние, оказываемое книгой? Одним измерением может стать количество книг, написанных о ней или цитирующих ее. Другим указателем может стать какое-либо великое достижение, мотивировка которого может быть четко прослежена к этой книге. Конечно, невозможно точно учесть те индивидуальные решения, принятые под влиянием прочтения книги, или количество тех, кто получил от нее надежду.

Некоторые исследователи Библии видят влияние Второзакония на Самуила и Илию, Осию и Иеремию, и на Христа. Судя по количеству цитат и ссылок на Второзаконие в Новом Завете, эта Книга находится среди оказавших на Него наибольшее влияние.[374] На основании количества рукописей отдельных ветхозаветных Книг найденных среди свитков Мертвого моря, можно заключить, что Второзаконие было одной из пяти наиболее влиятельных Книг.[375] Христос трижды находил во Второзаконии силы противостоять искушениям Сатаны (Мф.4.1-11; ср. Втор.8.3, 6.13, 16). Когда Христа спросили, какая из Заповедей является величайшей, Он привел Втор.6.5.

Однако это лишь вершина айсберга. Сколько же раз цитировалось Второзаконие в доме Иосифа и Марии, если Иисус знал его так хорошо? В какое количество домов, где ежедневное «Шема» (Втор. 6.4–5) произносится несколько раз, принесла эта Книга веру и вдохновенность? какое количество христиан нашли на страницах этой Книги помощь и силы? Каждое из этих указаний подчеркивает то, что Второзаконие является одной из наиболее значимых Книг Ветхого Завета. Она заслуживает внимательного изучения каждым поколением.

ДЛЯ ДАЛЬНЕЙШЕГО ЧТЕНИЯ:

Carmichael, CM. The Laws of Deuteronomy. Ithaca, N.Y.: 1974. Clements, R.E. God's Chosen People. London: 1968.

_______. Prophecy and Covenant. London; 1965.

Craigie. P.C. The Book of Deuteromomy. NICOT. Grand Rapids: 1976.

Daane, J. The Freedom of God. Grand Rapids: 1973.

McCarthy, D.J. The Old Testament Covenant. Oxford: 1972. (Expansion of CBQ 27 [1965]: 217–240.)

_____. Treaty and Covenant. Analecta Biblica 21 (1965).

Nicolson. E.W. Deuteronomy and Tradition. Philadelphia: 1967.

Phillips, A. Deuteronomy. Cambridge Bible Commentary. Cambridge: 1975.

Robertson, E. The Old Testament Problem. Manchester: 1950.

Rowley, H.H. The Faith uf Israel. London: 1956.

Weinfeld. M. Deuteronomy and the Deuteronomic School. Oxford: 1972.

Zimmerli, W. The Law and the Prophets. Trans. R.E. Clements. Oxford: 1965.

ГЛАВА 14. РАННИЕ ПРОРОКИ

Как было указано при рассмотрении канона (гл. З), вторым основным подразделением еврейской Библии являются «Пророки», которые, в свою очередь, подразделяются "ранних пророков" и поздних пророков". "Ранние пророки" состоят из трех Книг: Иисуса Навина, Судей и Царств (Позднее разделенные на 1–4 Царств).

ПРОБЛЕМЫ КЛАССИФИКАЦИИ

"Пророки" или «история». В русской Библии эти шесть книг (считая четыре Книги Царств), включены в историческое подразделение, наряду с Книгами 1–2 Пар., Ездры, Неемии и Есфири. Почему же евреи, которые составляли древнееврейский канон назвали их «пророками»? И почему они сейчас рассматриваются как "история"?[376] На данном этапе важно отметить, что, по крайней мере для древнееврейского мышления, "Ранние пророки" имели более «пророческую» чем «историческую» природу.[377]

Как было указано при рассмотрении Кн. Бытия (см. выше. стр. 107–109), вопрос о том, что составляет «историю» является чрезвычайно сложным и ученые приходят к различным выводам. За любой историей лежат "грубые факты" — "то, что произошло". Попытка зафиксировать все факты была бы бесплодной; выборочная же запись наиболее важных фактов немедленно ставит между читателем и событиями человека, который их записывает.