Обзор Ветхого завета

Молитва Даниила о его народе. Основываясь на пророчестве Иеремии, Даниил верил, что опустошению Иерусалима назначен срок в семьдесят лет (9.2; ср. Иер.25.11–12). Он осознавал, что срок уже почти исчерпан, и молился Богу, исповедуясь в своих собственных грехах и грехах народа и просил Бога действовать без промедления (ст. 19). И вновь Гавриил (в Лк. 1.26 — ангел; в межзаветной литературе — архангел) говорит Даниилу о приходе «Помазанного». Попытки экзегезы ст.25–27 очень многочисленны. Вычислениями "семи седьмин" и "шестидесяти двух седьмин" и оставшейся "одной седьмины", которая разделена пополам (ст.27), занималось большое количество ученых. Отсутствие единства в результатах вызывает сомнение относительно используемых методов.

"Христос Владыка" (ст.25–26) выражено евр. masiah ("помазанник"), хотя определенный артикль здесь и отсутствует. Действительно это словосочетание, по-видимому, указывает на Мессианского Князя, Который будет царствовать над грядущим царством. Позже «Мессия» ("Христос") стало специальным термином (см. выше стр. 370). Попытки преобразовать семь седьмин в сорок девять лет, и показать, что это пророчество исполнилось при восстановлении храма, или высчитать шестьдесят две седьмины от пришествия Мессии до Распятия (ср. ст.26) внесли большую путаницу. Кроме того, последовательность событий следующая: (1) повеление о восстановлении Иерусалима; (2) пришествие Помазанника, князя; (3) "обстроятся улицы и стены" Иерусалима, "но в трудные времена"; (4) смерть Помазанника, разрушение города и святилища; и (5) пришедший князь разрушает город, утверждает завет на "одну седьмину" и на «полседьмины», прекращает жертвы и приношения (ст.27). Возникают очень большие трудности при попытке соотнести этот порядок событий с большинством предлагаемых реконструкции.[1364]

Фактически, Гавриил взял пророчество Иеремии о семидесяти годах, понимаемое тогда как относящееся к периоду пленения, и превратил его в пророчество о конце времен — в "семьдесят седьмин" (ст.24). Эта сложная картина включает восстановление города, трудное время, смерть Помазанника (Который, по-видимому, должен одежду", ст.5; вероятно, это Гавриил, упомянутый в 9.21), так и Михаил, "один из первых князей", (ст. 13), описанный также как "князь ваш" (ст.21), указывает на то, что рассматриваемые обстоятельства превосходят исторические. Князь царства персидского стоял против говорящего "двадцать один день", Михаил пришел на помощь (ст. 13) и остался сражаться, а говорящий пришел рассказать Даниилу о будущих событиях, (ст. 14). Однако он должен вернуться, "чтобы бороться с князем Персидским" (ст. 20).[1365]

Послание, видимо, продолжается в гл. II.[1366] "Еще три царя" должны восстать в Персии, затем — четвертый, который двинется против Греции (ст.2). Затем "восстанет царь могущественный" — не связанный с Грецией в библейском тексте, однако обычно так толкуемый — который будет царствовать "с великой властью" (ст. З). Его царство разделится "по четырем ветрам, но не к его потомкам перейдет" (ст.4).

Толкователи видят в этом могущественном царе Александра Великого, который не определил порядок престолонаследования, и его держава была разделена между его четырьмя военачальниками. Большинство комментаторов довольно конкретно понимают подробности этого видения: "южный царь" — это линия Лагидов или Птоломеев, которая правила в Египте в 323-30 гг., а "северный царь" — это линия Селевкидов, которая правила в Сирии приблизительно в тот же период. Однако эти детали лишены исторической точности. Книга Даниила не является ни "историей, написанной заранее", ни "пророчеством после события". Она- апокалипсис, который всегда трансисторичен; он зарождается в истории, однако его замысел выходит за ее рамки и содержит вневременное послание. По этой причине пророчества Даниила служили народу Божиему не только при Птоломеях и Селевкидах, но и в первом веке до Р.Х., первом веке от Р.Х. и в последующие периоды.[1367]